Коснись зари

— Пусть их свяжут вместе так, чтобы получился круг. Но сначала освободите наших героев от всей одежды. Он погладил шею Тигра.

— Веревку, живее. — Лино махнул рукой.

Охранники нехотя начали раздеваться, в то время как люди Хоакина, собрав оружие, с помощью веревки принялись связывать всех десятерых вместе.

— Попомни мои слова. — Раздраженно сплюнув, Хэнк яростно прокричал: — Это не сойдет тебе с рук, Мурьета, хозяин выследит тебя и убьет — это так же верно, как то, что я сейчас стою здесь.

Хоакин пристально посмотрел на него, но ничего не сказал. За него ответил Лино:

— Передай твоему боссу, что с этого момента даже муха не вылетит из долины, если Хоакин Мурьета не захочет этого. Надеюсь, тебе понятно?

Ответа не последовало, и тогда Лино, достав пистолет, несколько раз выстрелил в голые ноги Хэнка, так что все пули легли на расстоянии нескольких сантиметров от кончиков его пальцев.

Хэнк заплясал, как карась на сковородке.

— Хорошо, хорошо, я понял! — завопил он. — Я обязательно передам ему!

— Вот и умница! А теперь убирайся, пока я не передумал!

Победители от души смеялись, глядя на то, как голые мужчины отнимали друг у друга веревку, пытаясь занять более выгодное положение. После нескольких неудач они кое-как построились и затем направились в сторону Эльдорадо. Нетрудно было предположить, что потребуется целый день, чтобы добраться до цели.

Той же ночью в лагере костер Пепе стал центром общего веселья. Несколько женщин присоединились к отряду, и когда Леви Ортега начал играть на гитаре, их голоса влились в общий хор, распевавший мексиканские песни. Потом женщины танцевали вокруг костра, а зрители с восторгом хлопали в ладоши.

Трое мужчин играли в чуса, игру, напоминавшую рулетку, еще четверо тренировались с кнутами, сшибая стоящие на бревне камни. Немой, сидя на большом валуне, вязал веревку из конского волоса, в горшке над костром, пузырясь, варились бобы.

Хоакин, делая обход вокруг лагеря, время от времени останавливался, чтобы переброситься парой слов с некоторыми из своих людей: у многих из них либо друзья, либо родственники были рабами в Эльдорадо, и ему приходилось терпеливо объяснять, как он планирует освободить их.

В один из таких моментов к Хоакину, прихрамывая, подошел Лино.

— Мы с Пепе только что закончили закладывать взрывчатку: ее как раз должно хватить, чтобы разрушить плотину.

— Что это с твоей ногой? — поинтересовался Хоакин.

— Это Пако, — неохотно сказал Лино, явно не желая вдаваться в подробности.

— Маленький ослик лягнул тебя?

Хоакин не смог удержаться от смеха.

— Маленький ослик? Пако не маленький ослик, а пятисотфунтовое исчадие ада: он всеми фибрами своей ослиной души ненавидит меня и поэтому старается отомстить. Я всего-то и сделал, что посмотрел на него, — и вот результат. Кстати, ты не мог бы сказать мне, как долго живут ослы? — спросил он, дождавшись, когда его друг перестанет смеяться.

— Мне кажется, Пако давно пережил свою молодость, если таковая вообще была. — Похлопав Лино по плечу, Хоакин продолжил свой обход.

Внезапно из темноты возник всадник на взмыленном коне. С громким криком он спешился и, сразу оказавшись в окружении своих товарищей, принялся рассказывать об избиении кнутом Хуана Алварадо в присутствии двух леди.

Сантос Алварадо выступил из темноты в круг, образованный светом костра; на его лице отражались боль и гнев.

— Мой брат жив?

— Пока да, но очень плох.

— Тогда я должен пойти за ним.

Хоакин поспешно протянул руку и остановил его:

— Нет, амиго, вы не можете идти. Поверьте, это было бы безрассудно — они попросту убьют вас. Сперва мы должны осуществить наш план…

— К черту вас и ваши планы! Мой брат вот-вот умрет!

Хоакин вздохнул.

— Я сожалею о вашем брате, но вы действительно не можете отправиться туда — они подстрелят вас прежде, чем вы доберетесь до Мейджера. Его люди численно превосходят нас.

— Тогда почему вы не приказали убить тех ублюдков — это уменьшило бы их число на десять человек.

— Убить безоружных, не дав им даже шанса защитить себя? Я не делаю таких вещей, амиго, но если это ваш метод, тогда, возможно, вы действительно должны идти своим путем. — Последовала долгая пауза, затем, отвернувшись от Алварадо, Хоакин обратился к остальным: — Слушайте меня все: если кому-то не нравится то, что я делаю, скажите об этом сейчас. Я не хочу, чтобы моим приказам не повиновались. Мы освободим рабов и избавимся от Мейджера, но не станем хладнокровными убийцами. Надеюсь, вам понятно?

В ответ послышался некоторый ропот, но в конце концов подчиненным Хоакина пришлось смириться.

— А что станет с моим братом? — выкрикнул Сантос.

Медленно повернувшись, Хоакин произнес:

— Лино и я обсудим это немедленно, обещаю.