Коснувшись неба

суммы, выданной Совету военной промышленности из фонда

Чрезвычайного уполномоченного по снабжению Красной Армии и

Флота (ЧУСО) на постройку первой партии аэросаней.

(Эйсмонт)

Постановили:

6 (9). Признать расходом казны выданные Совету военной

промышленности из фонда ЧУСО заимообразно на постройку

первой партии аэросаней до 1/II.20 г. 6097501 р.

2) отпустить Совету военной промышленности 9873470 р. из

наличных средств казны на возмещение сумм, выданных Совету

военной промышленности из фонда Чрезвычайного

уполномоченного по снабжению Красной Армии и Флота (ЧУСО)

для указанной потребности после 1 февраля 1920 г. (принято

единогласно при согласии докладчика)".

Этот протокол подписал Владимир Ильич Ленин.[4]

Председателем коллегии КОМПАСа назначили профессора Николая Романовича Бриллинга. Он включил в коллегию специалистов по моторам и среди них: Евгения Алексеевича Чудакова - впоследствии вице-президента АН СССР; Микулина, Стечкина [впоследствии академики]. Но так как были необходимы и аэродинамики, то в коллегию были введены и братья Архангельские, Туполев и еще несколько человек, КОМПАС занял пустующее помещение некогда прославленного в песнях цыганского ресторана "Яр". Рядом с рестораном находились конюшни: частенько подгулявшие посетители ресторана, разгоряченные шампанским и звоном струн гитар, заказывали тройки и с песнями мчались по заснеженной дороге.

Теперь это ушло в небытие. А в конюшнях разместились мастерские по изготовлению аэросаней, руководить которыми назначили Микулина.

Надо сказать, что Шуру Архангельского и Шуру Микулина объединяло еще и то, что оба были завзятыми водителями-лихачами. И тот и другой мастерски водили автомобиль. С началом войны в распоряжение Жуковского был выделен "Форд", а возить Жуковского по очереди стали Архангельский, Микулин и Стечкин.

Аэросани самой своей конструкцией предназначены для езды на максимальной скорости, и они тотчас же покорили сердца и Архангельского, и Микулина. Сначала каркас саней обтягивали перкалем, как крылья самолетов того времени. Но перкаля не хватало, и братья Архангельские предложили заменить ткань фанерой. Аэросани из фанеры оказались вполне удачными.

Другая трудность была с моторами. Их не хватало. Авиамоторы были самых разных марок, запчастей к ним вечно недоставало. Их надо было где-то добывать, а пока Микулин бился, пытаясь хотя бы самым кустарным способом наладить ремонт, а когда возможно, то и изготовление.

Кроме того, Архангельскому нужно было для каждых саней рассчитывать пропеллер - все сани были разные.

В мастерских КОМПАСа работало 124 человека. И тут-то неожиданно прорезался организационный талант Владимира Архангельского. Он как-то удивительно ловко умел доставать дефицитные материалы, детали, горючее.

Микулин, видя, что большинство моторов к саням с водяным охлаждением, которые в мороз мигом застывали, да так, что их запустить можно, только отогрев паяльной лампой, придумал "самовар". "Самоваром" КОМПАСовские острословы окрестили водяную печку, действительно работающую по принципу самовара. Из нее горячая вода поступала сифоном в рубашку водяного охлаждения двигателя, не давая ему зимой остыть.

Несколько опытных саней было создано в КОМПАСе, прежде чем коллегия приняла решение выпустить первую серию - 9 штук - для Красной Армии. На них были установлены английские моторы Холл-Скотт с водяным охлаждением, к которым Микулин приладил свои "самовары". Мощность моторов составляла 125 лошадиных сил. Весили сани 44 пуда, были вооружены пулеметом. Экипаж их состоял из пяти человек.

В 1921 году на штурм мятежного Кронштадта были отправлены последние трое аэросаней. Причем одному экипажу удалось первому ворваться в крепость, за что он был удостоен ордена Красного Знамени. Двое других саней погибли во время штурма, провалившись под лед в полыньи, пробитые снарядами крепостной артиллерии.

Проверяя собственные сани, конструкторы часто отправлялись на них в дальние испытательные пробеги. Но один рейс запомнился Архангельскому и Микулину на всю жизнь. Они возили председателя ВЧК Дзержинского и Менжинского от Лубянки до района лесоразработок в Подмосковье.

На следующий день после возвращения в Москву Феликс Эдмундович вызвал их к себе, поблагодарил и подарил каждому по браунингу. Последнее было очень кстати. Во время испытательных пробегов бывало, что вслед грохочущим аэросаням раздавался выстрел. Правда, скорость в 60-70 км/час спасала, но чувствовать себя безоружным было не очень-то приятно. Подарки Дзержинского вселяли уверенность.