Косплей Сергея Юркина. Сакура-ян

(несколько позже, коридор, перед входом в зал суда — ЮнМи, в красном комбинезоне опасного преступника с наручниками на руках и сходящим синяком на лице. Судебный пристав держит перед ней несколько скрепленных между собою цифровых магнитофонов с торчащим из них большими микрофонами. Присутствуют также представители оскорблённого учебного заведения. Двое из них снимают процесс на видеокамеры)

— Прошу принять мои искренние извинения всему педагогическому составу университета Ёнесай за мои необоснованные заявления… — говорит ЮнМи с совершенно спокойным лицом, на котором не видно ни капли раскаянья.

— … которые я сделала, опираясь на общемировую практику. Во всём мире ситуация, в которой преподаватели периодически напиваются со своими учениками до состояния беспамятства, — является недопустимой и подвергается резкому осуждению. Ориентируясь на моральные нормы мирового сообщества, я тоже осудила поведение педагогов университета Ёнесай. Однако, как оказалось, Республика Корея живёт по собственным законам, не совпадающим с общечеловеческими ценностями. Не зная об этом и будучи уверенной в том, что моя страна является частью цивилизации, я допустила высказывания, оказавшимися оскорбительными для её жителей. Понимая теперь причину произошедшего, я приношу свои глубокие извинения университету Ёнесай за нарушение их мировоззренческой парадигмы…

— Я сожалею, — сообщает ЮнМи и наклоняет голову, прижимая подбородок к груди.

Присутствующие озадаченно молчат, осмысливая услышанное.

— Вы не сказали, что не считаете преподавателей университета алкоголиками, — спокойно произносит ещё один судебный пристав, заглянув перед этим в свою папку с бумагами. — И что ваше суждение не соответствует действительности.

— Да, — соглашается ЮнМи. — Мне объяснили, что у меня нет права выносить публичные суждения, так как я не обладаю необходимой компетенцией, подтверждённой документом об образования. Я с этим соглашаюсь и заявляю, что да, преподаватели университета Ёнесай не являются алкоголиками. Кем они являются на самом деле, я смогу сказать позже, когда приобрету необходимые навыки и компетенции, подтверждённые документами.

— Я сожалею, — вновь произносит она, склоняя голову.

— Преподаватели являются преподавателями, — грозно нахмурив брови, произносит один из представителей учебного заведения.

— Я смогу сказать об этом позже, когда приобрету необходимые знания, — повторяет ЮнМи. — В данный момент я не могу согласиться с вами, так как не являюсь дипломированным специалистом в этой области знаний. Я только что об этом сказала.

Вновь возникает пауза. Все ждут: откроет ли рот кто-то ещё?

— Представители университета удовлетворены принесённым извинением? — наконец спрашивает старший из судебных исполнителей, которому, похоже, надоело молчать.

— Это мало похоже на извинения, — отвечает ему мужчина от университета. — Больше походит на новые оскорбления.

— Пак ЮнМи должна была публично отказаться от признания педагогического совета Ёнесай — алкоголиками и извиниться за свои слова, — посмотрев ещё раз в папку, сообщает пристав. — Она сделала это в присутствии свидетелей и под видеозапись. Если вы считаете, что вашу организацию вновь оскорбили, вы можете инициировать новое судебное разбирательство с требование материальной компенсации.

Некоторое время все снова молчат.

— Я доложу своему руководству, и мы сообщим о своём решении, — наконец говорит представитель Ёнесай.

— Хорошо, — кивает пристав. — Пока же я считаю решение суда по данному вопросу исполненным.

Время действия: двадцать пятое января, вечер

Место действия: дом мамы ЮнМи

— Мама, мама! Иди скорее сюда! — кричит СунОк, вбегая в комнату с открытым ноутбуком в руках. — Смотри! АйЮ выложила видео! Она поставила подпись за ЮнМи! И просит всех своих фанов сделать так же, как она! Они уже подписываются!

Время действия: двадцать шестое января, утро

Место действия: исправительное учреждение «Анян». Кабинет начальницы исправительного учреждения.

— В отношении тебя суд принял очень мягкое решение, — говорит мне НаБом, с которой сейчас происходит беседа на предмет того, «как мы будем жить дальше?». — Обычно, за нападение на охрану и физические повреждения такой тяжести дают реальные сроки, которые начинаются от двух с половиной лет, а не условные. Ты это понимаешь?

— Да, госпожа НаБом, — с небольшим поклоном отвечаю я.