Кость со стола

Пятый уровень оказался последним. Именно здесь Джон нашёл проходческий комбайн, и массу каров-роботележек. Однако это ничего не дало: вся техника оказалась произведена на Поллуксе-3, то есть, просто-напросто самым передовым производителем специализированного оборудования именно такого плана. Серийные же номера кто-то тщательно удалил плазменными резаками.

– Джон, посмотрите пожалуйста по стенам, – это снова влез их главный геолог, доктор Райан Краузе, – Вам не обязательно что-то рассматривать, просто – поводите везде прожектором, и пройдите вдоль стены. Так. Теперь – потолок. Так. Спасибо. У меня – всё.

– У меня – не всё. – это влез вдруг доктор Ваншайс, – Джон! Немедленно вернитесь на пять шагов, и добудьте мне одного из вон тех слизняков!

Джон подумал, что назвать так странное омерзительно-скользкое на вид создание с его мизинец, в-принципе, правильно. Именно на слизня вроде виноградной улитки эта штуковина больше всего и похожа. Но что же она делает здесь?! Среди радиоактивных пород, в темноте? И что ест?!

С другой стороны – эта задача куда легче. На породе и стенах не нужно искать клейма или транспоранта: «Рубидий. Выработано «Ю Эс Майнинг Интерконтинентал».

Джон мысленно усмехнулся: немного же доку Краузе оказалось надо. А вот доктору Ваншайсу во внимательности не откажешь: сам-то Джон на тварюшку и внимания не обратил бы. Ладно.

«Сопротивления» при засовывании его в очередной бюкс слизняк не оказал.

Майор сжалился:

– Картина ясна. Риглон. Возвращайтесь. То, что нужно было увидеть – мы увидели.

В столовой сегодня было оживлённо. Рядовой из третьего взвода, бритоголовый качок Эрик Слак, маленькие близкопосаженные глазёнки которого почти сходились на переносице, не удержался от шпильки: когда Джон проходил мимо него к своему столу, осклабился в издевательской ухмылочке:

– Что, Джонни-бой? Небось, на харчах у докторши растолстеть не успел? А на десерт там, наверное, была только её кошечка?

Джон среагировал автоматически. Вернее, это словно и не он среагировал, а какой-то злобный наблюдатель внутри него сделал холодный расчёт: вот так и вот так. А действовало тело даже быстрее, чем на тренировках.

Нога выбила табурет из-под ржущего здоровяка, а когда тот, явно не ожидавший столь быстрого ответа, хряпнулся на задницу, Джон, присев, добавил ему в челюсть за ухом: таким же ударом, что отправил в обморок и «милого» доктора.

Однако тренированному крепышу этого оказалось мало, и он попытался встать, бормоча что-то очень похожее на угрозы и проклятья. Джон, не дав ему даже приподняться, добавил ногой в печень.

Мгновенно смолк даже привычный стук ложек по тарелкам, и смешочки, сопровождавшие ежедневные трапезы двухсот восьмидесяти человек их роты. Все словно сговорившись, уставились на Джона – даже те, кто сидели за колоннами, и наверняка не видели, что произошло, вставали или вытягивали шеи. Нависшую тишину прервал голос дежурного по столовой, лейтенанта Рэди Халилая:

– Капрал Риглон. Шагом марш на гаупвахту. Доложитесь дежурному. Предварительное наказание до полкового рапорта: трое суток в одиночке за нарушение общественного порядка в столовой. Рядовой Слак. Вы… – лейтенант нахмурился, поскольку Слак и не подумал прийти в сознание, чтоб услышать свой вердикт. Но лейтенант не растерялся, – Поскольку он без сознания, вы двое, – лейтенант указал на ближе всех сидевших рядовых, – В медсанчасть его. А затем, когда док приведёт его в порядок – тоже на гаупвахту. За нанесение оскорбления вышестоящему по званию. Наказание назначит тоже полковник. На полковом рапорте.

Внимание, рота. Продолжить приём пищи!

Лейтенанта все знали. Поэтому никаких комментариев или эксцессов не последовало: все вернулись к еде. Стук ложек и гомон возобновились.

Джон, прекрасно зная традиции, дойдя до стола, где принимало пищу его отделение, отдал рапорт о случившемся сержанту Трибунстону. (Хотя можно подумать, что тот и так всего этого не слышал! Но – по Уставу – положено!) После чего отправился на гаупвахту. Отбывать.

Койка здесь стояла точно такая же, как у них в казарме. Узкая и двухэтажная. Только вот матраца на ней не было: чтоб, значит, наказанным жизнь не казалась помазанной кленовым сиропом.

Собственно, Джону она и никогда не казалась.

Армейские будни, как оказалось, вовсе не соответствовали тому, что хвастливо описывали сверстники, у которых кто-то из семьи служил. И уж тем более тому, что имелось в рекламных проспектах Министерства Обороны. Кроме одного.

Да, он здесь – на всём готовом. Но это всё же – не совсем он.

Потому что сохранить здесь себя как такового, то есть, как личность – не удастся никому.

Армия там, или Флот – это машина. Механизм. Нечто большое, могучее и зубодробительно стабильное. Равнодушно-циничное.

С монотонным рычанием и неумолимостью превращающее отдельные личности – в такие же механизмы. Или хотя бы – шестерёнки. И винтики. Для исполнения приказов. И нудной, и несложной, в общем-то, работы.

Потому что думают, планируют, и решают за тебя – другие.