Костер на снегу

Кейн мягко, но решительно отвел ее руки и поднялся. Он взял с тумбочки лапу снежного барса и крепко завязал шнурок на шее. Только потом протянул Натали руку, чтобы помочь подняться. Нагие, каждый со своим амулетом на шее, они стояли в потоке солнечного света, глядя друг на друга словно в последний раз.

— Оттепель началась, — сказал Кейн, задумчиво трогая золотой диск на шее Натали. — Думаю, Блэкмор уже в пути. Если его не остановить, он так и будет тянуть руки и к золоту, и к тебе. Ты сама говоришь, что он ни перед чем не остановится, а в его глазах вы по-прежнему жених и невеста.

— Да, но…

— Натали, я должен поставить точку в этой истории, — перебил Кейн с хорошо знакомым ей неуступчивым выражением лица. — Давай завтракать, а потом я отвезу тебя — к Тахоме или, если хочешь, к Кэрол Томпсон. Куда-нибудь, где ты сможешь укрыться. А сам займусь Блэкмором.

— Неужели нет таких слов, которые могли бы тебя остановить? — грустно спросила она.

— Нет, любовь моя. Таких слов не существует.

Глава 37

Натали сидела в ванне Кейна, в теплой мыльной воде, и лихорадочно искала средство как-то протянуть время до полудня, то есть до того, как двенадцатая луна года пойдет на убыль. Двигая рукой с мочалкой, она искоса наблюдала за Кейном.

С полотенцем вокруг бедер, он стоял возле тумбочки и брился. Шрамы, белевшие у него на спине, оживали при каждом движении. Вспомнив, каким образом она впервые узнала об их существовании, Натали ощутила внизу живота сладкий трепет. В тот вечер в “Испанской вдове”, когда Кейну вздумалось обмыться до пояса прямо в ее присутствии, она не могла отвести взгляд от трех параллельных бороздок. Он был для нее грязным, заросшим головорезом, и она предположила тогда, что шрамы заработаны в какой-нибудь пьяной драке.

Как она ошибалась! Шрамы остались от тройного удара саблей. Нанес их не подонок, не отщепенец, а северянин, и получены они были в битве за то, что Кейн считал правым делом. Когда-то она полагала, что справедливость на стороне северян, и ее ненависть к конфедератам была непримиримой. Она поклялась не прощать им того, что они посмели защищаться и что это унесло столько жизней, в том числе и жизнь ее мужа.

А что теперь? Теперь ее счеты с конфедератами, ненависть к южанам — все в прошлом. Даже кажется странным, что это вообще было. Теперь ей все равно, на чьей стороне сражался Кейн во время войны и сколько северян пало от его руки. Есть вещи поважнее. Человеку, пробудившему ее от десятилетней спячки, грозит опасность, и она может потерять его почти сразу после того, как нашла. Вот что по-настоящему важно.

Натали выбралась из ванны и начала вытираться.

— Кейн! Послушай, как ты думаешь, не могли бы мы по дороге к Тахоме заехать в Клауд-Уэст за кое-какими мелочами?

— Что? — Словно очнувшись от глубокого раздумья, Кейн не сразу понял суть вопроса. — Ах вот ты о чем… У нас нет времени!

Натали пожала плечами с таким видом, словно для нее это было не так уж и важно. Закутавшись в полотенце, она подошла к Кейну и заглянула в зеркальце поверх его плеча.

— Это недолго.

— Но чего ради? Ты пробудешь у своего шамана самое большее пару дней. Нет ничего такого, без чего нельзя обойтись.

— Когда речь идет о мужчине, — проворковала Натали, обнимая Кейна за талию. — Женщина — другое дело. — Она опустила глаза. — Как бы тебе объяснить… понимаешь, иногда женщине совершенно необходимо… нет, я стесняюсь!

Это сработало.

— Ладно, но только если ты поторопишься.

— Конечно, — заверила Натали, скрывая торжество, чмокнула Кейна в плечо и добавила: — Я же не какая-нибудь копуша.

* * *

Когда они вышли из дома, Кейн невольно остановился. День сиял. Отовсюду неслись птичьи трели. Вместо сугробов и наледей вокруг виднелись большие участки зеленой травы, а на прогретых солнцем кочках кое-где раскрылись трогательные голубые цветочки.

Кейн и Натали рука об руку вышли в этот преображенный мир.

— Черт возьми, это самое странное явление природы, которое я только видел!

— Чинук, — с гордостью напомнила Натали. — Ветер несущий весну. Жаль только, что эта весна недолговечна.

— По мне, лучше недолговечная весна, чем никакой, — засмеялся Кейн. — Такая погода напоминает мне ту, к которой я привык с детства.

— Изнеженный южанин! — поддразнила она.

Жеребцы, похожие как статью, так и мастью, понесли их по скользким от слякоти склонам. Любовники ехали рядом, под высокогорным солнцем Колорадо. Его лучам сейчас ничто не препятствовало, и они лились с небес, превращая снега и льды в быструю, весело журчащую воду.

Там, где недавно была заснеженная лощина, теперь бежал поток. Откликаясь на обманчивую весну, вода взломала ледяной покров и несла его обломки, подбрасывая их на мутных волнах, сталкивая и крутя в бесчисленных водоворотах. С подмытых берегов то и дело с шумом рушились тяжелые пласты льда.

Блейз и Дьявол преодолели неглубокий поток, пренебрежительно фыркая и кося глазами. Каждый из них старался показать, на что способен. Кейн нашел это соперничество забавным.

— Пойдем побродим босиком?