Он знал много методов, как заставить хорошее случиться и как не дать плохому произойти. Он умел много такого, о чём никто вокруг не догадывался.
Крескензо мог бы владеть миром, если бы захотел.
Но сейчас он хотел владеть лишь Женеврой.
Девушка извивалась и стонала под ним. А он почти рычал, расцарапывая её белую кожу. Запах ощущался всё явственнее. Сладкий, почти тошнотворный.
Женевра резко перевернулась на спину и посмотрела ему в глаза. Радужка болотного цвета лихорадочно горела. Щёки запали и раскраснелись от болезненного румянца. Женевра дрожала, впиваясь обкусанными грязными ногтями в простыню. Улыбалась, кривя губы.
– Инквизитор, – она прикрыла глаза. – Знаменитый на всю Геную. Немолодой, но всё ещё красивый. Все тебя боятся, все тебя уважают. И как ты этого только добился? Всё, чего ты на самом деле заслуживал – прозябать в бедности, как твои родители!
– Что ты несёшь? – отпрянул от неё Крескензо. Вонь заполонила комнату, налипла на лёгкие, не давала дышать. Пахло палёной человеческой плотью и козлиной шерстью.
Глаза Женевры или того, что от неё осталось, горели огнём.
– Кто загубил младенца Паолы, кто приносит в жертву Дьяволу посевы и бедных крестьян, кто насылает болезни на целые семьи и убивает некрещёных детей в лесу, чтобы отправить их души в ад? – захрипела девушка. Её скрипучий голос звучал приторно-сладко. Издевательски.
– Ты знаешь, кто, – Крескензо сплюнул и оттёр с губ поцелуи демона. – Я служу вам. Зачем ты явился?
– Пора платить, – Женевра откинулась на кровать, её голос ударился о стены небольшого дома грохотом наковальни.
Крескензо похолодел.
– Нет, – он сжал зубы. – Нет! Слишком рано!
– Пора платить, – повторил демон голосом, каким оглашают приговор священники.
И в ту же секунду на Крескензо снизошло видение. Он увидел расширенные глаза людей, лохматый хворост у своих ног и пробирающийся по нему, будто юркая мышь, огонь.
Его кожа загорелась и вспыхнула, будто спичка. В ушах встал собственный крик, а перед глазами, наполненный бесконечным пламенем и алой кровью – Ад.