Кости

– Завтра в десять утра ты свободен, верно? – спросил Майло. – Прилетает мать Селены.

– Конечно.

– Всё в порядке?

– Абсолютно.

– Я вклинился во что-нибудь?

– В высокие интриги, где задействованы прекрасные люди.

– А, киношка…

– Ты просто выдающийся детектив.

– В реальной жизни такого не бывает. Возвращайся к своей кинодраме. О костях я расскажу тебе завтра.

– А что именно о костях?

– Эй, я не хочу отвлекать тебя от Робин, собачки и выдуманных прекрасных людей.

– Так что?

– Доктор Харгроув управилась быстрее, чем думали. Все три скелета утопленных жертв составлены полностью, не считая отсутствующих правых рук. Неизвестная Номер Два – чернокожая женщина, в том же возрастном интервале, что и Номер Один – та, что со сломанной ногой, – и тоже, вероятно, удушена. Судя по длине ее бедер, рост минимум пять футов семь дюймов, и степень деформации указывает на то, что у нее, видимо, был значительный лишний вес. Харгроув предположила, что этому захоронению примерно полгода, но точно установить она не может. Номер Три – белая женщина, старше, чем другие, около пятидесяти лет, среднего роста, тоже сломана подъязычная кость, никаких особых примет не найдено. Давность захоронения – возможно, та же самая, что и у Номера Два, а может быть, и больше, трудно сказать. Еще один кусочек информации: в списке департамента полиции Сан-Диего числится пропавшая чернокожая женщина по имени Шералин Докинз. Двадцать девять лет, аресты за попрошайничество и наркотики; пять лет назад она сломала ногу в автокатастрофе, и после этого хромала.

– Сто двадцать миль отсюда, – прикинул я. – Наш преступник – путешественник?

– Это именно то, что мне было нужно. Я сказал Риду найти ее родных, съездить к ним и удостовериться. Нужно, чтобы он почувствовал, что может чего-то добиться; у парня низкая самооценка, а?

– Он узнал что-нибудь у бухгалтеров Вандера?

– Ничего. «Глобал инвестментс» направили его к адвокату Вандера, где его отфутболили к секретарше, а та – к своей секретарше. Которая заставила его подождать, а потом уведомила, что перезвонит ему. За Трэвисом Хаком или Силфордом Дабоффом тоже ничего особенного не числится. И никакой связи между ними не выявлено.

– Захватывающий мир сыска, – вздохнул я.

– Посмотрим, что Рид сможет узнать от родных Шералин Докинз. Может быть, она переехала в Лос-Анджелес, и мы сможем проследить какую-нибудь связь с кем-нибудь.

– Если она действительно переехала, следует подумать вот о чем: болото находится не так далеко от Лос-Анджелесского аэропорта, а вокруг него полным-полно уличных проституток.

– Хм-м… мне это нравится. Ладно, возвращайся к своей киношке. – Кстати, что именно ты смотришь?

– «Шараду».

– Беготня по Парижу и короткие разговоры… Если б все преступления были такими интересными!

– Хочешь, одолжу тебе после того, как мы посмотрим?

– Нет, – отказался Майло. – Сейчас мне не до выдумок.

Глава 9

Я прибыл как раз вовремя, чтобы успеть на разговор с матерью Селены Басс. Чиновник в гражданской одежде сообщил мне:

– Они уже начали. Комната Д наверху.

Дверь была не заперта. В комнате работал кондиционер. Майло сидел напротив Эмили Грин-Басс. Его галстук был аккуратно завязан, лицо выражало сочувствие. Я видел, как он практикуется перед зеркалом для встреч с убитым горем родственниками жертв. Расслабить мышцы. Убрать из глаз хищный блеск.

Белые волосы Эмили Грин-Басс теперь отросли и были заплетены в косу. Одета в черную водолазку, длинную серую юбку и черные замшевые мокасины. Хозяйка ювелирного магазина – без единого украшения. Черты ее лица были острыми, словно вырезанными лазером, – слишком острыми, чтобы быть красивыми. В лучшие времена она, несомненно, была прекрасной женщиной; сейчас же превратилась в ледяную статую.

Сбоку от стола сидели два массивных мужчины в возрасте чуть за тридцать. На старшем были желтая рубашка для гольфа, черные штаны и парусиновые туфли. Светлые волосы с рыжиной разделены надвое пробором. Чисто выбритый, толстошеий, с красноватым носом.

Тот, что помоложе, был немного смуглее, такого же массивного телосложения, но черты лица у него были тоньше. Он был одет в тускло серый свитер с надписью «Дэвид Линч рулит», помятые штаны с карманами и высокие шнурованные ботинки. Волнистые каштановые волосы достигали плеч, а подбородок скрывала белая треугольная бородка. Из заднего кармана свисала хромированная цепочка, и когда мужчина повернулся ко мне, она зазвенела.

Майло представил меня им, потом сообщил:

– Доктор Делавэр, это мать и братья Селены.

Эмили Грин-Басс протянула мне длинную белую руку, которая была такой холодной, словно ее только что вытащили из морозильника. Я коротко пожал ее обеими руками, видя, что в серых глазах женщины стоят слезы.

Бритый сказал:

– Крис Грин.

– Марк, – пробормотал бородатый.

– Мы только что обсудили жизнь Селены в Лос-Анджелесе. Марк поддерживал контакт с Селеной после того, как она перебралась сюда.

– Она навещала меня в Окленде, – пояснил Марк. – Сказала, что у нее все хорошо. И то же самое написала маме.

Эмили Грин-Басс не отводила от меня взгляд.