Кости

Мать внимательно посмотрела на него.

– Я впервые слышу об этом, Маркус.

– Значит, хорошо, что я здесь и могу просветить тебя.

Ладонь Эмили Грин-Басс взлетела в воздух и устремилась к его лицу, однако женщина в последний момент удержалась, вздрогнув всем телом.

– Лейтенант, у меня не имелось постоянного контакта с Селеной, но это был ее выбор, не мой. Она полностью отгородилась от меня. Я понятия не имела, чем моя дочь занималась все эти годы. Это было адски тяжело – не знать. Я звонила в полицию, но не могла сообщить адрес, так что они не знали, с каким участком меня связать. А поскольку Селена была уже совершеннолетней и покинула дом добровольно, никто ничего не мог сделать. Максимум, что они могли предложить, – чтобы я наняла частного детектива. Но даже не считая того, что это дорого, я знала, что подобное разнюхивание разозлит Селену, поэтому я занималась своей жизнью и убеждала себя, что моя дочь жива и здорова.

– Когда вы звонили в полицейское управление? – поинтересовался Майло.

– В самом начале. Где-то… четыре года назад или пять. Я продолжала надеяться, что она попросит денег, – по крайней мере, мне казалось, что она это сделает. – Женщина развернулась к Марку. – А теперь ты говоришь мне, что все это время знал, чем она занимается…

Марк Грин ухмыльнулся.

– Это было неважно.

– Для меня – важно.

– Она не хотела, чтобы ты знала, что она делает. Считала, что ты попытаешься остановить ее.

– А зачем мне было ее останавливать?

Ответа не было.

– Я не стала бы останавливать ее, – сказала Эмили Грин-Басс. – А теперь расскажи нам все, что тебе известно, Маркус. Все.

Тот взъерошил свою шевелюру.

– Сейчас же, Маркус!

– Это ерунда. Я уверен…

– Заткнись и рассказывай, Маркус!

– Отлично. Она не хотела, чтобы ты это знала, потому что то, где она выступала, ее совершенно не трогало. Она просто играла музыку.

– О чем ты говоришь?!

– Мама, она взяла с меня слово хранить тайну. У меня нет причин нарушать…

– Теперь есть, – напомнил Майло.

– Да, но все это совершенно ни к чему не привело. Как я и сказал, Селена играла по клубам. И ее приглашали на вечеринки. – Он повернулся к матери. – Она не хотела бы, чтобы ты знала о некоторых ситуациях, потому что понимала, что ты разозлишься.

– О каких ситуациях?

Молчание.

Эмили схватила сына за запястье и притянула поближе к себе.

– Ты считаешь, что я древняя, как мамонт, Марк? Что я полностью оторвана от реальности? Я люблю рок-музыку. А твоя сестра мертва! Эти люди должны знать всё!

Марк облизал губы.

– Речь не о музыке, мама. Селена бывала на… особенных вечеринках… свингерских вечеринках, понимаешь? Этим чокнутым нужно было музыкальное сопровождение.

Эмили Грин-Басс выпустила его рукав.

– О Боже…

– Ты хотела знать, мама; теперь ты знаешь. Селена бедствовала, сидела без денег, поэтому искала вакансии в газете бесплатных объявлений – и нашла объяву о том, что на частную вечеринку требуется клавишник. У нее был «Корг» и прочая техника – все то, что ты подарила ей на восемнадцатилетие.

– Ко всему этому нужен компьютер? – уточнил Майло.

– И еще шнур и разъем, – ответил Марк. – Конечно же, к этому прилагался компьютер.

– Мы не нашли компьютер в ее квартире.

– Все остальное было на месте?

– Похоже, да.

– Странно.

– Кто-то захотел заиметь «Мак»? – предположил Крис Грин.

– Или им нужны были ее данные, – отозвался Марк.

– Какие данные это могли быть, Марк? – спросил Майло.

– Не знаю, я просто прикинул.

– Прикинули что?

– Эти вечеринки… может быть, она делала заметки о том, что видела там, и кто-то решил сохранить тайну.

– Сумасшедшие, – произнесла Эмили Грин-Басс. – О Господи…

– Расскажите нам об этих вечеринках, Марк, – попросил Майло.

– Селена сказала лишь, что это были чокнутые вечеринки в частных домах. Мы не вдавались в подробности. Правду сказать, я и знать не хотел.

– Скажи всю правду, Маркус, – велела Эмили.

– Это и есть вся правда.

– Ты постоянно твердишь это, черт побери. А потом выдаешь все новые и новые куски… Ты всегда любил дразниться, Маркус!

Марк скрипнул зубами.

– Я знаю только, что Селена играла музыку для людей, занимавшихся групповым сексом в частных домах. Я знаю только, что она рассказывала, будто им нужно было трахаться под живую музыку, потому что это были гребные эксгибиционисты, и трахаться на глазах у долбаной настоящей музыкантши для них было невдолбенной частью их крутого перепихона.

– Не выражайся… Боже, лейтенант, а что, если кто-то заставил ее заниматься… не только музыкой?

– Она никогда не говорила ни о чем подобном, мама. Никогда. Она играла музыку, только и всего. Получала хорошие деньги и была очень довольна.

– Она говорила, сколько получает? – уточнил Майло.

– Нет, и я не спрашивал. – Марк дернул за цепочку и начал перебирать ключи. – А теперь, когда мы разобрали Селену на атомы и рассмотрели под микроскопом ее частную жизнь, может быть, вы пойдете и займетесь расследованием?

– Остынь, брат, – посоветовал Крис.

Марк сгорбился.

– Когда именно она рассказала вам об этих вечеринках? – спросил Майло.

– Когда приезжала ко мне во второй раз.

– Полгода назад.