Кости и камни

Только после этого Фредерик отправился в свою комнату. Он не стал зажигать свет. Только лампу на прикроватной тумбочке. Из нее самой, пошарив, Фредерик достал свечи и расставил их по комнате. Он давно обнаружил, что лучше всего горят самые дешевые, красиво оплывая. Главное, чтобы они были восковыми. Винсент над ним смеялся, но Фредерик был уверен, что отчетливо ощущает восковой запах.

После свечей он немного помешкался, но потом достал из-под кровати небольшой продолговатый ящик. В нем оказался медный поднос с замысловатыми виноградными лозами. А на нем полный набор для опиума, с лампой и трубкой.

Они не доставали его очень давно. Не было ни желания, ни – вроде бы – времени. Но иногда Фредерику казалось, что в жизнях близнецов может меняться, что угодно, только их убеждения остаются неизменными.

Офелия зашла тихо, хотя и не пыталась скрываться. Она была босиком, все в той же полупрозрачной накидке, которая не очень-то скрывала ее тело. Длинные белые волосы рассыпались по плечам и казались призрачным ореолом. Только глаза на бледном лице Офелии в полумраке выглядели неимоверно яркими и темными.

– Уверена? – в последний раз спросил Фредерик.

Вместо ответа Офелия кивнула и уселась на постель с ногами, скрестив их. Она, казалось, терпеливо ждала и наблюдала, как руки Фредерика выудила все из того же ящика тумбочки черный бархатный мешочек с китайским символом. Размяв в пальцах маленький темный кусочек, вытащенный из мешочка, Фредерик набил им трубку.

– Ты же знаешь, что опиум не горит? – спросил он.

– Очень жаль. Дым был бы романтичен.

Он раскурил от маленькой лампы, и действительно, по комнате поплыл сладковатый запах, но никакого дыма. Но Фредерик ощущал, как пары проникают в его легкие. Он передал трубку Офелии.

– Томные опиумные курильни – еще один стереотип. Никогда такого не было. А вот грязные притоны, где лондонцы вкушали опиум, очень даже были распространены.

– Как хорошо, что ты не устраиваешь грязный притон!

Фредерик скривился:

– Для этого я слишком люблю эстетичность. Как и Винсент. Мы всегда считали, что главное – это делать то, что действительно хочется и получать от жизни удовольствие. Если это не мешает окружающим.

– Опиум для тебя такое удовольствие?

– Иногда.

– А это?

Офелия встала на кровати на колени и протянулась к Фредерику. Он нагнулся и коснулся ее губ своими. Потом немного отстранился:

– Это тоже. Тебе нравится?

– Мне интересно.

И она передала трубку ему. Фредерик молча ее принял, понимая, что его мысли снова уносятся в неимоверные дали, без конкретных мыслей и идей. Он уже успел и позабыть, насколько ему нравилось думать ни о чем и обо всем сразу. Просто останавливать мгновение и позволять себе полностью расслабляться, не пытаясь решить проблем, да и вообще ничего не пытаясь решить или сделать.

Вскоре Фредерик перебрался на постель к Офелии, хотя этой ночью, вопреки предыдущим, они не изучали тела друг друга, а получали иное удовольствие. Вдыхая опиум, они просто сидели и разговаривали. Об этом Фредерик тоже успел забыть, что можно просто так сидеть и разговаривать, обо всем на свете. Он почти не знал Офелию, она была для него пока как призрак, не прочитанная книга. Но он знал, что она вызывает интерес, желание себя прочитать.

В какой-то момент дверь открылась, и этот звук показался Фредерику оглушительным. Он вздрогнул, а Офелия, сидевшая к выходу лицом, с любопытством выглянула из-за его спины.

– Привет-привет, – помахала она трубкой.

Обернувшись, Фредерик увидел Винсента и Фэй. И если первый шел уверенной походкой, как будто все происходило именно так, как и должно быть, то Фэй явно чувствовала себя неуверенно и стояла за его спиной.

– Ай-яй, веселье, и без нас, – укоризненно сказал Винсент.

– Вообще-то я думал, ты пошел спать. Кто жаловался, что с него слишком много веселья для одного дня?

– Не буду спорить, я. Но ты же тут не виски пьешь, а ведешь умные беседы. Мог бы и позвать.

– Ты что, учуял опиум?

– Можно и так сказать.

– Да хорошо, усаживайтесь, – и Фредерик подвинулся. – Анабель ты позвал?

– Конечно. Она сейчас подойдет.

Кровать Фредерика была достаточно большой, и вчетвером они разместились на ней без труда. А вскоре подошла и пятая, Анабель. Как и всегда в подобных случаях, она была одета в кружево и бархат. В этом маленькая Ани не изменяла себе.

Они уселись в кружок и передавали трубку по кругу, будто она была не опиумной, а трубкой мира. Правда, Фредерик заметил, что Фэй пробует довольно осторожно, хотя она и быстро расслабилась. А вот Винсент кругов не пропускал, но в то же время порой просто держал трубку в руках или делал совсем маленький вдох. Что бы он не говорил, но усердствовать явно не желал.

А вот Анабель с Офелией явно были в своей тарелке и на одной волне. Они делали глубокие вдохи и периодически загадочно улыбались. Правда, Фредерик не сомневался, что это вовсе не из-за того, что они знали какой-то секрет, как могло показаться, а из-за опиума. О чем они в этот момент на самом деле думали?

Фредерик с удивлением понял, что ему плевать. Он просто наслаждался беседой и близостью с этими людьми.