Кости холмов. Империя серебра

– Я поскачу с туменами Джебе и Чулгатая, чтобы одновременно напасть с тыла. Они знают, где мы расположились, и потому в гости нас нынче не ждут. Их стены не только бессмысленны, но и вредны, поскольку враг чувствует себя там в безопасности. Мне нужно, чтобы они запаниковали, Бату. Все зависит от того, сумеем ли мы быстро их рассеять. Не забывай, они по-прежнему превосходят нас числом. Если у них хорошие командиры, то они смогут быстро собраться и перестроиться. Тогда нам придется биться до последнего, и наши потери будут огромны. И смотри не вздумай попусту разбрасываться моими воинами. Ты меня понял, Бату?

– Буду беречь их так, словно это мои сыновья, – заверил юноша.

Субудай фыркнул:

– Тогда скачи. Скоро рассвет, а тебе еще надо выйти на позицию.

Багатур наблюдал, как Бату бесшумно исчез в темноте. Сигнальные рога и барабаны молчали: враг близко и не должен ничего заподозрить. Тумен Бату построился деловито, без суеты, и на рысях пустился к венгерскому лагерю. Все свои повозки, юрты и раненых монголы оставили за заслоном пехоты: пускай обороняются как могут. Тумены скакали налегке, а потому двигались быстро и наносили удары внезапно, как и следовало.

Субудай резко кивнул самому себе. Скакать ему дальше, чем Бату, а времени в обрез. Он ловко взобрался в седло, чувствуя, что сердце в груди колотится сильнее обычного. Вообще, волнение он испытывал нечасто, и оно никак не отразилось на его лице, когда он повел на запад два последних тумена.

Король Бела проснулся от доносившегося снаружи грохота. Он вскочил, покрытый потом, и стал протирать глаза, прогоняя остатки дурного сна. Мысли путались. Ночь снаружи взрывалась голосами и звуками битвы. Бела моргнул, осознавая: это явь, а не сон. Охваченный внезапным испугом, он высунул голову из командирского шатра. Было все еще темно, но мимо, не замечая короля, уже пронесся на коне в доспехах и с оружием магистр тевтонцев Конрад Тюрингский, выкрикивая приказы, которые Бела в суматохе не разобрал. Во всех направлениях стремглав бежали люди, а откуда-то из-за стены мешков доносился тревожный звук рога. Бела сухо сглотнул, оторопело вслушиваясь в тысяченогий дробный топот, еще отдаленный, но с каждой секундой становящийся все ближе.

Проклятье! Он кинулся обратно в шатер, ощупью нашаривая в темноте одежду. Слуг, как назло, не было, да еще под ноги предательски подвернулся стул, о который король запнулся и пребольно ударился. Бела в спешке схватил со спинки упавшего стула и натянул плотные штаны. На все это уходило драгоценное время. Жупан с вышивкой он набрасывал, уже выбегая в тревожную ночь. К королю подвели коня; он влез на него. С высоты седла можно было хоть что-то разглядеть.

В этот момент стало светать, на востоке уже появилась бледная полоса. Белу охватил ужас: его ряды кипели в полном хаосе. Стены из мешков с песком осыпались наземь, и теперь проку от них не было никакого. Сквозь дыры в них вливалось венгерское воинство, беспомощное под натиском свирепых всадников и градом их смертоносных стрел, от которых негде было укрыться. Конрад Тюрингский выкрикивал приказы своим рыцарям, скачущим заткнуть здесь брешь в обороне. Хоть какая-то надежда.

Грохот барабанов прокатился снова, и король машинально пришпорил своего скакуна. Монголы каким-то образом оказались сзади, за спиной. Но ведь это немыслимо! И тем не менее барабанный бой это подтверждал.

Сбитый с толку, Бела скакал через лагерь, молчанию и бездействию предпочитая бездумный порыв. Королевское войско втекало в собственный лагерь в двух местах, привлеченное мнимой безопасностью огороженного пространства. Оставалось лишь гадать о потерях, которые оно понесло, раз ретировалось вот так, слепо, без попытки оказать сопротивление.

На его глазах бреши росли, ширились и все больше людей набивалось внутрь. А снаружи ошалевших от ужаса венгров вовсю рвали монголы, сражая и рассеивая стрелами и копьями. В набиравшем силу свете их войско казалось огромным, и Бела с изумлением подумал, что они где-то прятали свою основную армию до этих пор.

Король изо всех сил пытался сохранять спокойствие. Он понимал, что необходимо организовать оборону, отстоять лагерь и правильно расставить людей в его пределах. Тогда можно будет примерно оценить потери, а то и начать контратаку. Бела прорычал приказы гонцам, и те помчались в людскую сутолоку, надрывно крича всем, кто мог услышать: «Залатать бреши! Держать стены!» Если это сделать, то еще можно будет уберечься от поражения. Его командиры из хаоса восстановят порядок, и тумены удастся отбросить назад.

Рыцари под командованием Йозефа Ландау его услышали – построились плотными рядами и двинулись на врага. Монголы уже влезли на стены, и на территорию градом сыпались жужжащие стрелы. В этой давке даже не было нужды целиться. Беле с трудом верилось, что он потерял столько людей, но рыцари рубились как одержимые, зная не хуже его, что стены для них – единственное спасение. Вместе с сотней своих тяжелых рыцарей рубился гигант Конрад Тюрингский, выделявшийся за счет роста, бороды и огромного двуручного меча.