Кости холмов

Ни один из разведчиков не был уверен, требовал ли поставленный вопрос ответа, и они беспомощно посмотрели друг на друга. Их облегчение было очевидным, когда к Чингису подъехал Джебе и опытным взглядом окинул поле битвы. От его внимания не ушли ни каменные блоки, призванные ослабить вражескую атаку, ни траншеи с телами мертвых воинов и лошадей. Связанные вместе деревянные колья были сломаны или выдернуты из земли и отброшены в сторону, но кое-где на них еще виднелись бурые пятна крови. Сотни тел во вражеских одеяниях лежали жалкими кучами, раздираемые вороньем и прочими падальщиками. Но для Чингиса этого было мало. Он с трудом сдерживал негодование. Лишь осознание того, что критиковать вслух действия военачальников нельзя, заставляло его молчать. Джебе мог все понять и сам, поэтому в присутствии Угэдэя и Толуя Чингис предпочел хранить молчание. Армия Джелал ад-Дина заняла позицию, укрепленную почти как крепость или город. Хачиун попытался силой пробиться сквозь линию обороны, вместо того чтобы отойти назад и ждать, пока враги не начнут голодать. Чингис поднял глаза на солнце, жарко припекавшее затылок и шею. Жажда скоро убила бы врагов, как бы хорошо они ни подготовились к войне. Атака такой позиции была безрассудством, хотя Чингис подозревал, что и сам, возможно, поступил бы именно так. И все же его брат явно лишился ума. Чингис скорчил гримасу и повернулся к Джебе, заметив на его смуглом лице соображения того же рода.

– Когда разобьем лагерь, генерал, разъясни моим сыновьям недостатки такой стратегии, – распорядился Чингис. – Этого принца следовало остановить здесь. Теперь придется бегать за ним.

Он снова повернулся к разведчикам, которые по-прежнему стояли, нервно глотая слюну.

– Тут не на что больше смотреть, интересного мало. Покажите дорогу к моему брату и следующему связному в цепочке.

Разведчики поклонились, и Чингис поскакал вместе с ними, а следом, сохраняя строй, потянулись тумены. Пройдя долину, монголы свернули в тесную расселину, с трудом различимую в бурых скалах. Ширины ущелья едва хватало, чтобы кони могли свободно пройти по нему.

Хан встретился с братом лишь на восьмой день похода через горы и ущелья. В пути Чингис позволял своим людям останавливаться лишь на короткое время, чтобы поесть на скорую руку, даже если поблизости находили древесину, пригодную для костра. Горы в этих краях казались безжизненными, населенными лишь ящерицами да птицами, вьющими гнезда на высоких скалах. Встречая на пути чахлое дерево, воины рубили его на дрова и грузили на запасных лошадей, чтобы использовать позже.

По пути Чингис сворачивал цепочку оставленных Хачиуном связных, забирая людей с собой, и тумены медленно петляли по лабиринту долин и ущелий. Порой путь пролегал через голые скалы с такими крутыми спусками и подъемами, что трудно было удержаться в седле. Беглецы не оставили никаких следов. Чингис и Джебе начали признавать трудность задачи, выпавшей Хачиуну. Иногда в этих горах сложно было даже сориентироваться и выбрать нужное направление, особенно ночью, но связные знали дорогу, и движение было быстрым. Достигнув тылов войск Хачиуна, Чингис вместе с Джебе и сыновьями проехал к передовой, чтобы найти там брата. Утром восьмого дня хан застал Хачиуна у соленого озера, окруженного высокими горами.

Чингис счел своим долгом обнять брата, показав всем, что не держит зла за их поражение.

– Ты у них на хвосте? – спросил хан, сразу переходя к сути.

Заметив гнев в глазах брата, Хачиун вздрогнул. Он хорошо понимал, что оправдания были бы сейчас не ко времени. Хачиун нисколько не сомневался, что Чингис обязательно обсудит его ошибки в мельчайших подробностях, как только братья останутся наедине.

– Три ложных следа ведут на восток, брат, но главные силы уходят на юг, я в этом уверен, – сообщил Хачиун. Затем он показал Чингису колбаску конского навоза, разделив ее в руках на две части. – Еще влажный, даже на такой жаре. Они должны быть не дальше чем в одном дневном переходе от нас.

– Так что ж мы стоим? – ответил Чингис, вопросительно приподняв брови.

– У нас заканчивается вода, брат. В этом озере вода соленая, и нам от него никакой пользы. Теперь ты здесь, мы можем пополнить запасы и двигаться дальше.

Чингис мгновенно отдал распоряжения, и первые бурдюки с водой быстро принесли. В обозе Чингиса их были тысячи, и лошади пристрастились сосать из них воду, словно никак не могли позабыть о сосках матерей-кобылиц. Каждая задержка в пути только подхлестывала раздражение Чингиса. Ему было трудно воздерживаться от того, чтобы не побранить Хачиуна, но вокруг слишком много глаз наблюдало за их разговором. Когда Хасар и Джелме явились поприветствовать хана, он едва уделил им внимание.

– Я велел Субудаю найти нас, когда вернется с задания, – объявил хан. – Прошлого не изменишь. Идите со мной и восстановите свое доброе имя.