Кости мотылька. Книга 3. Все еще жив

Всё это время продолжала бить артиллерия — ядра периодически летали над головой, но к взрывам понемногу начало вырабатываться отношение словно к фоновому звуку. Оно раздражало, мешало, но стало таким привычным…

Отступление, хоть и казалось поспешным, вышло совсем не таким, как я предполагал. Не было паники, не было криков и суматошного бега. Каждый из защитников сосредоточенно прикрывал друг друга. В крайние ряды вошли лёгкие инсурии и немногие сионы. Далее выступали наиболее умелые в ближнем бою бойцы, за ними — стрелки, которые менялись друг с другом по мере перезарядки ружей. Ещё дальше — маги, которые били поверх голов своих соратников. Вот среди последних находился и я.

— Следите за небом! — кричал какой-то офицер. — И доложите о прорыве!

* * *

За следующий час ситуация успела поменяться, наверное, раза три. В конечном итоге всё свелось к тому, что мы вынужденно разделились, начиная бесконечную рубку уличных боёв. Противник раз за разом попадал в ловушки, но учитывая, что первую и ключевую роль играли «перебежчики»…

Мне казалось, что я уже не воспринимал их, как людей. Просто мясо. Насекомые, которых нужно давить.

Эти твари лезли из всех щелей, чисто для того, чтобы найти свою смерть. Правда зачастую за их спинами скрывались профессиональные войска Империи, которые крепкой рукой несли смерть защитникам Фирнадана.

Из семи с лишним десятков солдат — остаток, который Гантер вывел из очередной сечи, — сейчас осталась ровно дюжина, включая меня. Ну и один низший сион, который устало пытался отдышаться, стоя на подрагивающих ногах. Я молчаливо разминал руки, скорее пытаясь остудить их, избавляясь от ощущения чрезмерно большого количества энергии, проведённой за столь малое время. Изредка я посматривал в небо, но не с целью обнаружить противника, а желая обратиться птицей и взлететь, спасаясь от этого безнадёжного дела.

Меня мучили мысли: я ведь стремлюсь спасти войско Империи, но почему-то сейчас изо всех сил уничтожаю их. Почему?

Глупо… так?

Пусть я и замаскированный диверсант, который должен играть свою роль, но… не настал ли момент по настоящему поменять сторону?

В один короткий миг я уже выставил было руку, чтобы резкой струёй кипятка обратить кровавыми кусками всех своих «товарищей», а потом найти форму кого-то из имперских солдат, выдав себя за отставшего бойца, но…

Перед глазами возникли Ская, Дунора, усатый Логвуд и даже полковник Трисейн… хорошие люди, которых я обреку на смерть. В противовес им шли Финнелон, Кипп и Нэшсен — сучьи ублюдки, из-за которых я вообще тут оказался. Скрипнув зубами, я опустил руку.

Проклятье… не тупи, Кирин… Если так хочешь, просто не убивай, а скройся. Исчезни, вот и всё.

Силана… она в имперском лагере. Я не хочу, чтобы она лишилась даже столь шаткой опоры. И вообще, что будет, если Дэсарандес проиграет? Что случится с Монхарбом? Позволят ли ей править? Хватит ли у неё навыков, дабы удержать власть и не лишиться жизни? Сомневаюсь. Ныне её легитимность держится на страхе перед неодолимой силой Империи, которая, хоть и разрывается внутренними противоречиями, является тем, что может стереть с лица земли любого своего врага, сколь бы опасным он ни был. Даже сейчас, даже используй статую Сэнтилы, даже убей с её помощью сотни тысяч солдат, Империя всё равно захватит Фирнадан. И потом и почти беззащитную Сауду, вместе с точно таким же беззащитным Олсмосом. А дальше сдастся Магбур.

Да-да, лишь недавно я думал, что Дэсарандес может сдать назад, если лишится армии, которую «съест» статуя Сэнтилы, но… Хм… он и правда может. Но может и продолжить, используя свои самые сильные части, защищённые антимагическими амулетами. Их будет достаточно. Разве что магбурский архонт решит взбрыкнуть. Но это будет бессмысленно, ведь в крайнем случае император вернётся снова, лет через десять, и уже не остановится ни перед чем.

Я вздохнул и почесал затылок. Не важно скольких имперцев я убью. Нужно возвращаться к своим. Да… нужно возвращаться к своим…

Не знаю, сколько ещё я гонял бы эти мысли в своей голове, разрываясь внезапными противоречиями, если бы один из солдат не крикнул о приближающемся враге.

— Это имперские версы! — заорал он. — Атакуют!

И тут я увидел его. Ресмона. Деревенского сукина сына, который сосредоточенно хмурясь, создал огромный земляной валун, бросив ровненько между строем моих людей. За спиной здоровяка удалось разглядеть всё ещё лысого Шаграта (попал под кипящее масло при штурме Кииз-Дара), Ваккаса, Корсака, Тулла и Джерома. Следом спешил отряд прикрытия из, примерно, двух десятков основных частей Империи.

— Отступаем! — выкрикнул Гантер. — Назад!

Камень, созданный Ресмоном, с сухим громким хлопком разлетелся на осколки. Я создал стандартный барьер, а потом поднял руки и громко крикнул.

— Свои! — разумеется, на таскольском. — Ресмон! Это я, Кирин!