Кости мотылька. Книга 3. Все еще жив

В закутках давно восстановленного города, на посланника Аммы напало двое бандитов, и мужчина видел, как они дрались — всё более бешено и дерзко, — с человеком, который был их судьбой. Вскоре уверенные крики разбойников сменились отчаянными, а потом тихими, затухающими. Не прошло и минуты, как пара мужчин уже лежала на земле, в грязи: один полностью неподвижный, другой ещё дёргающийся.

Посланник тщательно вытер лезвие своего старого треснувшего меча, со звучным именем «Обрыватель» — ведь он был способен разрывать связь человека со своим богом, — а потом оглянулся, наблюдая, как другой человек с этим же мечом продолжает его схватку. Спустя удар сердца посланник отправился дальше, покидая переулок, где один из разбойников уже суматошно поднял свой ржавый тесак, панически защищаясь от слишком быстрого взмаха изукрашенного рунами клинка, вспоровшего ему руку.

Именно это парирование оставило маленькую трещину на лезвии «Обрывателя». Трещину, которая в будущем вдребезги разобьёт его клинок, позволив сломанному осколку вонзиться в сердце бессмертного императора. Этого хватит и для убийства, и чтобы Хорес не сумел вмешаться в судьбу своего ключевого последователя.

«Обрыватель» — очень старый меч, который имел целую россыпь рун. Вот только одна из них была аккуратно затёрта. Руна укрепления. Тот маленький факт, который окажется решающим в их бою.

Посланник даже чувствовал, как горячая кровь течёт по его руке и пальцам: между указательным и средним. Кровь Дэсарандеса. Нечестивая кровь. Злая без всякого сравнения.

На посланника не обратили внимания, хотя к месту драки уже спешили стражники, а вокруг постепенно собирались зеваки. Даже в столь тяжёлые времена на родине Империи, острове Фусанг, царил закон и порядок. Поэтому убийство двух человек, пусть и бандитов, не было пустяком.

Мужчина направлялся по старым улицам древнего города, рассматривая здания, которые перестраивали десятки раз и наблюдая, как из деревянных халуп они превращались в каменные дворцы.

Проходя мимо храма Хореса, его окликнула нищенка:

— Это ведь ты! — с безумным взглядом смотрела она на него. — Ты!

Посланник видел, как эта немолодая женщина, тайно почитающая Амму, в тысячный раз пустила слезу радости и всхлипнула от счастья.

Покинув Сайбас, он встал на прямую дорогу до Таскола — последний участок его пешего пути. Деревни, встреченные им, были куда больше и богаче, чем те, которые он пересекал ранее, ступая за своими последователями.

Мужчина видел, как наклонился, проводя окровавленными руками по колосьям вздымающейся пшеницы. Плодородное поле. Дар его богини.

Он наблюдал за пасущимися коровами, за домашними животными, за крестьянами и тем, как они занимаются свой привычной, повседневной работой. Посланник видел, как остановился возле красивой девочки, которая несла благословение Амма и коснулся её головы, наблюдая, как чужие светлые волосы окрашиваются красным.

Вскоре после этого он нашёл убежавшего в поля мальчишку, прятавшегося в заросшей канаве, и наблюдал, как тот отдал всё, что у него осталось из еды. «Нет большего дара, — услышал посланник свой голос, обращённый к юным, широко раскрытым голубым глазам, — чем дарить смерть». — И он погладил загорелую щёку, которая также была и черепом, гниющим среди травы и куцых кустов.

Мужчина увидел ворона, летящего по небу и обдуваемого невидимыми порывами ветра.

Посланник всегда следовал за человеком, который шёл впереди него, при этом всегда ведя за собой того, кто шёл позади. Он наблюдал, как его же собственная фигура, тёмная от яркого света солнца, спускается с холма, прячась за возделанные поля. Он видел это даже когда оглядывался, чтобы рассмотреть свою фигуру, поднимающуюся вслед за ним, на этот самый холм.

Таким образом посланник и шёл, ступая по своим же следам. Двигался по прохожему пути, путешествовал по уже не однократно проделанному маршруту, который неизменно заканчивался смертью Дэсарандеса.

В конце концов, поднявшись на очередной холм, мужчина стал свидетелем картины, которую видел бесчисленное множество раз: добротные дома, постепенно становящиеся выше и крепче, качественнее и лучше, пока не упирались в высокую и широкую стену — дань истории, когда Фусанг ещё не был в единоличном подчинении императора и существовала угроза нападения на столицу.

Таскол. Крупнейший и величайший город Империи, а может и мира.

Посланник видел все переулки, как людные, так и почти пустые. Видел многочисленные огромные храмы Хореса и запрятанные в самые дали маленькие молельни других богов. Услышал крики, от которых содрогались небеса и едва уловимые шепотки, произнесённые на самое ухо своему собеседнику. Увидел артефактные мастерские, обучающихся юношей и девушек, постигающих искусство магии, а также тренировочные площадки, где занималась стража, инсурии и сионы. Увидел величественный дворцовый квартал, богато украшенные галереи и изысканные барельефы.