Кости

— Вы будете держать его в Западном округе или в Центре?

— Подержим в Западном, пока не сумеем организовать перевод.

— Все согласно протоколу, — сказала Валленбург. — А мы еще говорим об обычных немцах… кстати, вам стоит за ним последить — человек склонен к самоубийству.

— Я все равно мертвый, — отозвался Хак.

Валленбург занесла было руку, словно собиралась дать ему затрещину. Посмотрела на свои трясущиеся пальцы и уронила руку.

— Спасибо вам за все, Дебора, — произнес Хак.

— Сплошные неприятности от тебя! — прошипела она.

* * *

В лифте, по пути на подземную парковку, Хак промолвил:

— Ну, вам ничего другого не оставалось.

— Почему она о вас так заботится? — спросил Рид.

Трэвис моргнул.

— Она когда-то рассказывала мне про свою волонтерскую деятельность. Про приюты для животных… Она не может иметь детей.

— И вы ей как сын? — спросил Рид.

— Не то чтобы сын, но она говорила, что когда спасаешь животное из приюта, то потом отвечаешь за него.

— Что-то вроде щенка, значит?

Хак улыбнулся.

— Наверное, да.

Двери открылись. Майло взял Трэвиса под локоть руки, скованной наручниками, и направил к машине.

— Больше ты нам ничего рассказать не хочешь?

— Да нет. Вы все равно не поверите.

— Это вас на психотерапии обучают пассивности?

Хак выдохнул.

— Жизнь оказалась долгой. Дольше, чем я думал.

— А теперь, значит, пора все бросить.

— Когда есть что делать, я делаю. Но сейчас мне ничего не осталось.

— Не факт, — возразил я.

Глава 38

Майло запер Хака в пустующей допросной в полицейском участке Западного Лос-Анджелеса, отобрал у него ремень и шнурки. Не зарегистрировал, отпечатки не снял, фотографий не сделал. Выдал высокую кружку с водой, грубое одеяло и еще раз обыскал — безрезультатно.

При первом обыске, в коридоре у офиса Деборы Валленбург, в карманах у него нашлись катышки с одежды, синяя ручка «Бик», сильно погрызенная, три десятицентовых монеты, квитанция на парковку и желтая бумажка-самоклейка с адресом на бульваре Вашингтон.

— Трэвис, что там находится?

— Интернет-кафе.

— Мар-Виста?

— Да.

— Ваша связь с миром.

Молчание.

— Наличных у вас нет?

— Все истратил.

— Дебора собиралась пополнить?

Нет ответа.

— Налегке путешествуем, приятель? — спросил Майло.

Хак пожал плечами.

— А документы где?

— Я… я их потерял.

— Ну да, конечно!

— Ну вы же знаете, кто я.

— Еще бы. — Майло помахал парковочным квитком. — Он совпадает с тем, который мы нашли в «Лексусе» Саймона.

— Извините, — сказал Хак.

— За что?

— За то, что я его там оставил.

— Чтобы сбить нас со следа. Этим уловкам в обед сто лет, приятель.

— Простите.

— Твоя была блестящая идея, или Деборина?

— Моя, — слишком поспешно ответил Хак. — За эвакуацию я заплачу.

* * *

Мы с Ридом смотрели сквозь стеклянную, прозрачную с одной стороны стену, как Майло подошел к Хаку сзади, потом встал с ним лицом к лицу. Хак оперся на спинку стула.

— Сядь, Трэвис.

— Ничего, я постою.

— Нет, все-таки сядь.

Хак повиновался.

— Так что же еще ты хотел мне рассказать, а, Трэвис?

— Больше ничего припомнить не могу, сэр.

Майло молчал и ждал.

— Нет, действительно, сэр.

— Ладно, посиди пока тут. Тебе не холодно?

— Нет.

— Замерзнешь — у тебя есть одеяло.

— Спасибо.

Майло вышел и присоединился к нам в наблюдательной. С той стороны на стекле было белесое пятно: то ли высохший пот, то ли еще какая-то физиологическая жидкость. Хак сидел так, что пятно оказалось у него над головой.

Человек под облаком.

Трэвис сидел, мы наблюдали. Наконец он отошел в угол и лег. Закрыл глаза локтем и свернулся клубочком, сделавшись таким маленьким, что я бы даже не подумал, что такое возможно.

Мо Рид зевнул.

— Похоже, приключенческое кино откладывается до утра.

Через несколько секунд рот у Хака открылся. Он крепко спал.

— Он довольно спокоен для человека, который, по идее, весь терзается раскаянием, — отметил Рид.

— Возможно, он просто прячется от реальности, — предположил я.

— Может быть, его развели, но трудно поверить, что он полностью чист.

— Мне кажется, у него голова работает иначе.

— Так ведь о том-то и речь, а, док? Он — псих, использовать его — раз плюнуть.

— Я знаю, что очевидный подозреваемый обычно как раз и есть преступник, но мне с самого начала не нравилось то, как нас через твоего брата вывели прямиком на Хака. Его рассказ о том, что Симона ненавидела своих родных, соответствует изуродованным фотографиям, которые Аарон нашел у нее в мусорке. Ее ложь о том, как она ненавидит Уэйра, тоже сходится с тем, что видел Аарон, как и тот факт, что Симона и Уэйр состоят в отношениях.

— Кровь и игрушки, — сказал Рид. — Тоже мне, отношения!