Костяной лабиринт

Этот католический монастырь, развалины которого были обнаружены отцом Кирхером, располагался на соседней горе Гуаданьоло. Подобно орлиному гнезду, он примостился в нескольких километрах вверх по склону, на самой вершине, прилепившись к скале, нависающей над раскинувшейся внизу долиной Джовенцано. По преданию, именно на этой скале святому Евстахию явилось видение оленя, несущего в своих развесистых рогах сияющий крест.

Перед глазами у Грея возник выцветший рисунок из дневника отца Кирхера.

«Будем надеяться, мы идем по правильному следу».

Дорога описала последний поворот, и впереди показалась россыпь каменных строений, крытых черепицей, облепившая вершину горы. На обочине стоял указатель с надписями на итальянском, английском и польском языках.

Сейхан, сидящая на правом переднем сиденье, высунув локоть в окно, проводила указатель взглядом.

– Почему здесь так много надписей по-польски?

Она была права. Даже в маленькой деревушке, где они останавливались на обед, на витрине книжного магазина было выставлено много книг на польском языке.

– Дело в том, что еще в тысяча восемьсот пятьдесят седьмом году, – начал объяснять Роланд, – Папа Пий Одиннадцатый даровал эту церковь Конгрегации Воскресения, польскому монашескому ордену. Но самое интересное то, что Папа Иоанн Павел II часто посещал эту обитель: он даже побывал здесь сразу же после своего избрания на папский престол. Также сюда приезжал и его преемник, Папа Бенедикт.

– Значит, отец Кирхер оставил свое сердце здесь… – задумчиво промолвил Грей. – Как и Папа, живший в ту эпоху. А нынешние папы римские первым делом спешат совершить сюда паломничество. Определенно, с этим местом связано что-то важное.

– Здесь также говорится, – указал Роланд на путеводитель, – что в часовне покоятся нетленные мощи двухсот с лишним святых.

Лена оторвалась от вида за окном, заинтересованная этим странным фактом:

– Откуда так много?

– Вероятно, это объясняется тем, что, по мнению многих, эта часовня является самой древней марианской церковью в мире.

– Марианской? – наморщила лоб Крэндолл.

– Посвященной Деве Марии, Богоматери, – объяснил отец Новак. – Первую часовню на этом месте построил император Константин, еще в четвертом веке. Затем на протяжении почти тысячи лет за церковью наблюдал орден бенедиктинцев, пока она, в конце концов, не пришла в упадок. А еще считается, что сам святой Бенедикт проводил здесь время в уединении и молитвах, укрываясь в пещере всего в нескольких шагах от храма. Вы можете побывать в том гроте.

– Лично с меня пещер пока достаточно, – пробормотала Лена, удостоившись смешка со стороны Сейхан, что случалось крайне редко.

Дорога обогнула маленькое кладбище и закончилась пустынной парковкой перед церковью. Ее лишенный украшений фасад, выполненный в романском стиле, никак не соответствовал значимости этого места. Над простыми деревянными дверями светилось в солнечных лучах круглое окно, а под ним стояло бронзовое изваяние кого-то из пап, поднявшего руку в благословении.

– Это и есть то, что нам нужно? – не скрывая своего разочарования, спросила Крэндолл.

Выйдя из машины, Грей огляделся вокруг. Если самой церкви и недоставало внешнего величия, это с лихвой искупал вид, открывающийся с вершины скалы. Далеко на север и на юг уходили тающие в дымке горы, а к востоку раскинулась просторная долина, спускающаяся каменистыми склонами, заросшими лесом, к возделанным полям внизу.

К Грейсону присоединились его спутники.

– Первым делом нужно заглянуть в церковь, – предложил Роланд. – Здешние монахини наверняка знают о тайнах этих мест больше любых путеводителей.

Он первым направился к двери, поправляя белый воротничок. Пирс и обе женщины последовали за ним. Грей предоставил Новаку взять все на себя – если кто и сможет выведать секреты у этих монашек, то священник той же религии.

Солнце поднялось в зенит, и теплый ясный день превратил холодные хорватские горы, поливаемые дождем, в далекое воспоминание. Тем не менее Сейхан настороженно озиралась вокруг, то и дело бросая взгляды на ведущую к храму пустынную дорогу. Когда все подошли к двери, она остановилась.

– В чем дело? – спросил Грей.

– Подходы… – прищурилась его подруга. – Подняться и спуститься можно только по одной дороге.

Она была права. Вершина горы была полностью отрезана от окружающего мира. Не составит никакого труда изолировать тех, кто на ней находится. После Хорватии Грей не винил напарницу в излишней подозрительности. Он поправил свою легкую куртку, ощущая вес «ЗИГ-Зауэра» в кобуре под мышкой.

Это движение не укрылось от Сейхан.

– Я останусь здесь, – сказала она, глядя Пирсу в лицо. – А вы уж без меня разузнайте, что и как.