Костяной лабиринт

– Оссуарий, – объяснил отец Новак. – Если верить путеводителю, здесь хранятся останки монахов, живших в обители. Надпись на мраморном постаменте гласит: «Помните: кто вы сейчас, мы такими были. Кто мы сейчас, вы такими станете».

– Верное замечание, но все же есть в нем что-то зловещее. – Грей направился к ведущим наверх мраморным ступеням.

Двинувшись следом за ним, Лена оглянулась на хранилище мощей.

– Будем надеяться, сами мы в ближайшее время не превратимся вот в это.

Отец Роланд улыбнулся.

Совершенно верно.

Грейсон повел своих спутников по крутым ступеням Скала Санта. Белые мраморные плиты были стерты бесчисленным количеством сандалий, башмаков, сапог, ботинок и прочей обуви, прошедшей по ним на протяжении многих столетий. Лишь невысокая стенка слева оберегала путников от падения с отвесной скалы.

– Теперь я понимаю, почему этот подъем называется Святой Лестницей, – пробормотала запыхавшаяся Крэндолл.

– Эти ступени были призваны бросить вызов паломникам, желающим подняться к часовне, – тяжело дыша, согласился Роланд.

– Определенно, свое дело она делает! – усмехнулась женщина.

Новак поднял взгляд, прикрывая глаза козырьком ладони. На фоне голубого неба маленькая часовня, крытая черепицей и прилепившаяся к скале, нависающей над соседней долиной, казалась аскетической и строгой. Четыре сводчатых окна выходили на все четыре стороны света.

Добравшись, в конце концов, до двери, Роланд обнаружил, что задыхается. Остановившись, чтобы перевести дух, он обвел взглядом белые скалы и заросшие хвойными деревьями склоны. Легкий ветерок донес до него свежий запах сосен. Наконец священник повернулся к двери часовни, испытывая легкое беспокойство.

Что спрятал здесь отец Кирхер… и почему?

11 часов 48 минут

Лена переступила порог следом за Роландом и оказалась в полумраке маленькой часовни. После столь изнурительного подъема она ожидала увидеть что-то величественное, однако внутренний интерьер этого места отличался спартанской простотой. Единственным украшением там был небольшой мраморный алтарь в дальнем конце часовни, перед простым каменным крестом, на котором стояли оплывшие свечи. Помещение было чуть больше гаража на две машины, а четыре окна в нем позволяли видеть окрестности во всех направлениях.

Новак поднял взгляд на свод, на перекрещивающиеся каменные арки.

– Это та же самая кладка, какую мы видели в пещерах.

Священник был прав, и это родило у Лены вопрос: если часовня в пещере была построена, чтобы заключить в себе останки неандертальца-мужчины, не является ли такое же в точности сооружение указанием на то, какая участь постигла останки женщины?

Отец Роланд огляделся вокруг.

– Сестра Клара сказала, что здесь есть какие-то иероглифы…

Грей обошел часовню по периметру, проводя пальцами по стенам под окнами и пристально всматриваясь в каждый кирпичик.

– На всех кирпичах нацарапаны какие-то надписи, – сообщил он своим спутникам. – Они проходят вокруг всей часовни, ряд за рядом. Самая верхняя строчка, похоже, на латыни. Ниже идет греческий…

Пирс присел на корточки и продолжил изучать кирпичную кладку. К нему приблизилась Лена.

– Следующая строчка написана китайскими иероглифами, – оглянулся на своих спутников Грейсон. – Ну а самая последняя – это египетские иероглифы.

Роланд тоже подошел к ним с Крэндолл и нагнулся, чтобы лучше видеть.

– Такое впечатление, будто отец Кирхер расположил надписи по эпохам. Возвращаясь назад во времени.

Лена провела пальцами по самой нижней строке, изучая вырезанные на камне символы и поражаясь тому, как точно отец Атанасий воспроизвел это древнее письмо. Она прошла вдоль стен, изучая тройную строку иероглифов, проходящую у самого пола.

Новак опустился на корточки рядом с нею.

– Одна из главных работ, опубликованных отцом Кирхером – это трехтомный эпический трактат под заглавием «Oedipus Aegyptiacus». Это его основной труд, посвященный Египту, иероглифам и древним знаниям. Преподобный отец соединил вместе древнегреческие мифы, Пифагорову математику, арабскую астрологию, библейские сказания и даже алхимию – и все это для того, чтобы выявить общий источник всех этих знаний.

– Это чем-то напоминает великую объединяющую теорию происхождения разума, – заметила Лена.

Роланд кивнул.

Внезапно женщина почувствовала родственную близость к этой исторической личности.

«Мы с Марией изучали то же самое, пытаясь определить истинный источник человеческого разума».

Грей скользнул взглядом по цепочкам иероглифов.

– Вы можете перевести что-нибудь из этого?

Новак нахмурился.

– Скорее всего, это полная бессмыслица. Отец Кирхер был уверен в том, что обнаружил ключ к разгадке иероглифов, но, в конечном счете, он просто обманывал себя.

– В таком случае, что мы можем получить из всего этого? – спросила Лена.

Поскольку очевидного ответа ни у кого не было, наступило молчание.

Через несколько минут, когда Крэндолл уже готова была признать поражение, Пирс вдруг встрепенулся: