Костяной склеп

Такими окольными путями мы добирались до моего кабинета минут двадцать.

Пригласив Клем войти, я первым делом проверила автоответчик и сложила стопкой бумаги, накопившиеся на моем столе за время долгих выходных.

— А вот для чего мы, собственно, вас позвали, — сказала я, устанавливая среди папок с документами ноутбук. — Войдите в сеть с этого компьютера, используя свой пароль, чтобы почтовая программа отобразила ваш обычный адрес. Вчера за ужином я набросала черновик письма. Могли бы вы его отправить?

— Кому?

— Это решите сами. Мы подумали, что вашими адресатами могли бы стать члены оргкомитета по подготовке выставки. Была ли для них создана своя почтовая группа?

— Да, была, с правом доступа для сотрудников обоих музеев.

— Вы ведь еще можете использовать ее? — спросила я.

— Могу, конечно, — кивнула Клем. — Изначально предполагалось, что к этому сообществу могут подключаться желающие из всех стран мира. Пользователями могли бы стать музейные сотрудники или интерны, ученые, знатоки различных коллекций. При подготовке выставки поощрялось мнение любого участника.

— А из тех, о ком мы упоминали в нашей вчерашней беседе, кто-нибудь является участником этой почтовой группы?

Клем перебрала в памяти знакомые фамилии и утвердительно кивнула.

— Ваша адресная книга при вас?

— Я взяла все, о чем вы меня просили.

— Тогда просмотрите ее и подумайте, кто из этих людей мог быть связан с Катриной, — сказала я. — Начните текст со своего обычного приветствия. Важно, чтобы те, кто его получит, распознали ваш стиль, вашу манеру письма. Открыв это послание, адресаты увидят дату, соответствующую дневному времени вашего часового пояса.

— Как вы это сделаете? — удивилась Клем. — Разве в письме не будет указано время отправки?

— У нас отличные программисты. Одному из них я оставила сообщение с просьбой помочь нам. Он дежурит с восьми утра, поэтому скоро спустится и настроит все так, что письмо будет отправлено с указанием часового пояса Англии.

— Здорово!

— Упомяните, что, когда полиция позвонила вам, вы очень встревожились и не могли уснуть, — подсказала я, протягивая листок с текстом, который написала накануне ночью. — Затем напечатайте это.

«В конце этой недели я собираюсь приехать в Нью-Йорк. Я подумала, что, будучи в некотором роде другом Катрины, возможно, вы поддержите идею поминальной службы в ее честь и не откажетесь встретиться со мной, чтобы это обсудить. Как оказалось, совсем незадолго до своей смерти она отправила мне письмо и сообщила информацию, которая вам, быть может, покажется интересной. По-вашему, насколько толково действовала полиция? Стоит ли им сообщать о ее послании?»

— Да, мне кажется, на такое трудно не клюнуть, — одобрила Клем. — Большинство тех, о ком мы говорили, очень удивятся, если я стану сотрудничать с правительственными органами. Они привыкли видеть во мне лишь смутьянку.

— А это идея. Даже то, как люди будут реагировать на ваше послание, может оказаться весьма интересным. Как вы объяснили на работе свое отсутствие? — Я должна была иметь гарантию, что никто из этих людей не попытается связаться с Клем по телефону и таким образом обнаружить, что она уже в Манхэттене. Прикрыв ее, мы могли бы попробовать выманить на белый свет убийцу Катрины.

— Своему начальнику я сказала, что мне нужно срочно выехать в Гренландию, проведать заболевшего родственника, — сказала Клем. — Местного телефона я не оставила. Сказала, что связь с ними буду поддерживать по электронной почте.

— А что будет отвечать секретарь в случае, если кто-то о вас спросит?

— Такая роскошь не для меня. Вместо секретаря о моем отсутствии доложит автоответчик. Я просто надиктовала новый текст сообщения.

— Кому-нибудь известно, где вы остановились в Нью-Йорке?

— Откуда? Я сама об этом не имела понятия, пока вы не подвезли меня к отелю.

— Тогда приступим к работе? — предложила я. — Мне надо ненадолго зайти к окружному прокурору. Узнаю его мнение, как лучше поступить с моей группой поддержки на площади.

Роуз Малоун я застала расшнуровывающей кроссовки. На работе она переобувалась в туфли на высоком каблуке, выгодно подчеркивающие длину ее великолепных ног.

— Тебе стоило продефилировать так перед толпой моих обожателей, — улыбнулась я. — Босс когда будет?