Костяной скульптор (СИ)

Первым лишился жизни один из братьев-близнецов. Практически не встретив сопротивления, моя рука прошла прямо сквозь его грудь и вышла из спины. Это было не сложнее, чем проткнуть шарик с водой. Измазав мое плечо кровавой рвотой, парнишка скрючился и затих. Сейчас его душа отправлялась на восстановление к одному из алтарей подземелья некроманта. А потому я даже технически не имел права проявлять жалость.

Взмахнув рукой, отбросил висящий на ней труп в бородача, снова ставшего единственным из группы, кто заметил мое нападение. Его булава, которую мужчина уже занес над головой для удара, опустилась, чтобы остановить летящее на приличной скорости тело.

Сам я, между тем, бросился дальше. Лысый здоровяк был единственным из компании, кто использовал не тупое оружие, а топор. И возможно, удар этой здоровой секирой и смог бы мне навредить, вот только размахивать этой бандурой большой парень с достаточной скоростью не смог бы, бородач был полностью прав.

Он, скорее всего, даже не понял, почему его рука, протянувшаяся за спину в поисках топора, нащупала лишь пустоту. Здоровая двуручная бандура, весившая килограмм десять, в мои руках стала легкой словно тренировочный меч. Лишь один взмах мне потребовался, чтобы верхняя половина тела парня по имени Гил отвалилась от нижней. На секире остались кровавые потеки, а в воздухе сильно запахло железом.

— Не хочу на это смот…

— Заткнись! — Мой рот снова меня подвел. Походе троих оставшихся в живых мои непонятные возгласы волновали куда больше, чем смерть товарищей. В конце концов, они ведь не умрут окончательно, но вот от сумасшедшего противника можно было ожидать не самой быстрой кончины.

Ситуация меня, если честно, немного бесила. Выкрутасы моей квартирантки нервировали и отвлекали. Я не мог не надеяться, что однажды к этому привыкну, но сейчас ее крики под руку были совсем некстати.

Все желание покрасоваться и протестировать свои силы сразу испарилось. Нужно было просто убить оставшихся и отправляться дальше. Пару раз взмахнув секирой, чтобы окончательно привыкнуть к весу оружия в руке, я сделал неразличимое для простого человека движение. Второй брат медленно разъехался на две половинки у меня за спиной.

Бородач снова показал свои навыки. Скорее всего, он имел представление о той магии, что применял мой любимый метатель молота, пусть его навыки в ней были на начальных стадиях. По крайней мере, мой первый удар он смог выдержать. Выставив перед собой свою булаву, он принял древко секиры в жесткий блок. Простой человек, несмотря на всю защиту, все равно был бы разрублен, а любимчик Жюстины отделался лишь переломом левой руки. Однако на этом его удача закончилась. Еще один взмах, на этот раз горизонтальный, и тело разрубленное по линии пупка падает на землю двумя половинками.

Тут меня по голове что-то стукнуло. Совсем несильно, уже имевшаяся там трещина даже не почесалась, но… все-таки… бля. Я ее не заметил только потому, что вообще не считал за угрозу. Медленно обернувшись, я уставился на девчонку, с яростью в глазах заносящую свою дубинку для очередного удара. Судя по всему, в ее разуме еще не окончательно укрепилась мысль, что в этом месте смерть фальшивая и она на полном серьезе пыталась мстить за товарищей. Довольно глупо с ее стороны. Моя рука с легкостью перехватила ее оружие. Наши глаза встретились, и я отчетливо увидел в ее взгляде страх. Впрочем, винить ее было не за что. Но когда я уже хотел свернуть глупышке шею, моя челюсть опять открылась без разрешения.

— Остановись, не убивай ее! — Жюстина, похоже, так и не научилась единственному правилу моего этикета. Не лезь если тебя не спросили.

— С чего вдруг я должен тебя слушаться? — На девку мне сейчас было откровенно плевать, сделать мне ничего она все равно не сможет. А вот со своей квартиранткой разобраться стоило. Так что я предоставил кареглазой возможность узреть мое раздвоение личности во всей красе.

— Потому что я тебя прошу, этого мало? — По тембру собственного голоса я мог понять, что Жюстина на грани истерики.

— Ты же понимаешь, что она не умрет по-настоящему? Сама ведь мне об этом рассказывала.

— Понимаю, но все равно не хочу, чтобы она такое испытывала.

— И что мне с ней делать? Отпустить? — Девчонка дернулась, было видно, что такая идея ее полностью устраивает.

— А ты можешь?

— Могу, конечно, — в принципе, мне было совершенно по барабану, что станется с этой девахой. Но я должен был рассказать Жюстине всю правду. — Вот только если я так поступлю, она все равно помрет. Ее загрызет тигр, стая волков или еще какая скелетная тварь, или же она скопытится от голода, прячась по закоулкам тоннелей. Подземелье огромно, совершенно не факт, что она наткнется на людей, которые согласятся вывести ее наружу. Да и, если честно, зачастую люди куда страшнее любых чудовищ.

Кареглазая уже не выглядела такой радостной. Похоже, она прекрасно понимала, что я имел ввиду.

— И что же делать? Я не хочу, чтобы она умерла.