С. 729.
От переводчика
В «Костяных часах», как и в своих предыдущих романах, Дэвид Митчелл предлагает читателю увлекательную, сложную и запутанную игру, раскрывая свою уникальную вселенную. Игра начинается собственно с заглавия, «The Bone Clocks». Английское слово «clocks», кроме обозначения механизмов и приспособлений для измерения времени, употребляется еще и в выражении «dandelion clocks», то есть семянка одуванчика, хрупкая и эфемерная, облетающая от малейшего дуновения ветра; в оригинале романа это выражение использовано один раз: «Cars and trucks wallop by, gusting seeds off dandelion clocks» («Легковушки и грузовики проносятся мимо, сдувая пух с одуванчиков», см. с. 96).
Некоторые из многочисленных героев романа наделены чертами реально существующих лиц, и для английского читателя в этом заключается еще один элемент игры. По большей части они упомянуты в примечаниях, но, пожалуй, следует особо отметить рассказчика четвертой части романа, «Одинокая планета Криспина Херши». В интервью автор не раз говорил, что в образе Криспина Херши вывел себя самого, однако критики не преминули отметить множество параллелей с другим английским писателем, Мартином Эмисом. Что ж, судите сами. Криспин Херши, сын знаменитого режиссера (снявшего научно-фантастический фильм «Ганимед-5»), великолепный стилист с тонким чувством языка, автор романов «Рыжая обезьяна» и «Сушеные эмбрионы», за которые с помощью литагента по прозвищу Гиена Хэл получил огромные гонорары, но ни одной престижной премии. Мартин Эмис, великолепный стилист с тонким чувством языка, сын знаменитого писателя Кингсли Эмиса, автор романов «Желтый пес» и «Мертвые младенцы», а также автор сценария к научно-фантастическому фильму «Сатурн-3», не получивший ни одной престижной премии. Да и его литагент Эндрю Уайли носит прозвище Шакал. Однако не стоит принимать все это всерьез. В конце концов, игра есть игра, и поклонники творчества Митчелла с удовольствием будут выискивать в тексте явные и скрытые намеки, отсылки к другим книгам автора, а также всевозможные преображения, переосмысления и «пасхалки».
Для тех, кому лень, попробую перечислить в порядке предъявления.
Винсент Костелло. Читатели «Облачного атласа» наверняка вспомнят Веронику Костелло, бывшую владелицу шляпного магазина в Эдинбурге.
Упоминание доктора Маринуса и ресторана «Тысяча осеней» сразу же вызовут в памяти Лукаса Маринуса, героя романа «Тысяча осеней Якоба де Зута».
Плакат с надписью «Великолепная Родезия» аукнется в следующей книге, «Голодный дом».
Алан Уолл, Доминик Фицсиммонс, Хьюго Лэм и его двоюродный брат Джейсон Тейлор (тот самый, что весь август никак не может попасть в кино на «Огненные колесницы») – персонажи из книги «Под знаком черного лебедя» («Лужок Черного лебедя»).
В полупустой часовне Королевского колледжа волосы на затылке Хьюго Лэма, рассказчика второй части, шевелятся, будто от дуновения, что заставляет вспомнить первую (и предпоследнюю) строку «Литературного призрака» – «Кто там дышит мне в затылок?»
«Килмагун спешиал резерв» – вымышленная марка виски в «Облачном атласе» и «Литературном призраке».
Семейство Четвинд-Питт упоминается в «Голодном доме», равно как и Джонни Пенхалигон, предок которого, капитан Пенхалигон, командовал фрегатом «Феб» из «Тысячи осеней Якоба де Зута».
Феликс Финч и литературный журнал «Пиккадилли ревью» упоминаются в «Облачном атласе».
Элайджа д’Арнок – сын мистера д’Арнока из «Облачного атласа».
Черно-оранжевая лайкра мелькнет в «Голодном доме».
Дизайнерский бренд «Макото Грелш», судя по всему, отголосок имени главного редактора журнала «Подзорная труба» из «Облачного атласа» – Дома Грелша.