Костюм Адама для Евы

– Зачем ты мне все это рассказываешь? Не хочу ни о чем знать! Если для вас с Григорием смерть Лукьянова стала бедой, то я, наоборот, освободилась, живу спокойно вот уже который год, благополучно вышла замуж и почти забыла о нашем Робин Гуде. Мы с тобой не ссорились, не ругались, просто тихо разошлись. Не желаю больше твои откровения выслушивать. Зачем они мне? Живи как хочешь, но не лезь в нашу с Андрюшей семью. Извини, Настюша, лично против тебя я ничего не имею, ты, как и я, помимо воли была втянута в нехорошие дела Лукьяновым.

– Я считала тебя кем-то вроде младшей сестры, – перебила Настя, – и очень расстроилась, что наши отношения сошли на нет. Хотя и понимаю, почему ты отгородилась от нас.

– Вот и не лезь к нам! – фыркнула Аня.

Гудкова горько вздохнула:

– Неужели ты не видела, как Гриша, я и Дима ограждали тебя от участия в совсем уж стремных предприятиях? Сколько раз Митя говорил Лукьянову: «Аня хорошая, преданная, но глупенькая и маленькая. Пусть лучше Настя на дело идет». И я шла, жалела тебя.

Аня затрясла головой.

– Все! Ничего не хочу слышать! Зачем ты приперлась? Решила возобновить дружбу? Тебе поговорить не с кем, вот и вспомнила про «младшую сестру»? Да только мы не родственники, и я не хочу возобновления контактов. Уходи.

Настя кивнула.

– Хорошо. Зря я решила перед тобой душу открыть. Ну-ка, спроси себя, почему ты живешь счастливо? Сергей Петрович умер давно. Отчего же мы с Гришей продолжали изображать семейную пару? По какой причине он не женился на Лизе? Почему никто не знает, что у него есть сын Гришенька? И какого черта я ухаживаю до сих пор за Петровыми? Думаешь, я обожаю Илью Николаевича и Ладу? Мне их навязали, заставили служить им так же, как тебе когда-то велели состоять в бесплатных домработницах при тете Аде. Ответ прост: Сергей Петрович умер, но да здравствует Адал. Слышала это имя?

– Да, – прошептала Аня, которой снова стало страшно. – Но я никогда его не видела.

– Верно, – усмехнулась Настя. – Он серый кардинал, все о нем слышали, хотя никто не видел и все до опупения боялись. Мне понадобилось много времени, чтобы выяснить, кто прячется за этой кличкой.

– Адал не настоящее имя? – встрепенулась Анна.

– Неужели ты полагала, что человека могли так назвать – Адал Иванович? – хохотнула Настя. – Забавно звучит.

– По-разному бывает, – принялась оправдываться Спиридонова. – Возможно, он не русский, а туркмен, таджик, армянин, казах, американец…

– Штатник? – засмеялась Гудкова. – Ну, ты даешь! Нет, Адал москвич. И наша «семья» жива, работает по-прежнему, просто тебя из нее временно исключили.

– Временно? – дрожащим голосом осведомилась Аня. – Ты хочешь сказать…

Анастасия сцепила пальцы в замок.

– Когда умер Лукьянов, я едва от счастья не запрыгала. Ну, думаю, все, теперь другая жизнь начнется! Ежу понятно, Валентине Петровне не по плечу во главе дел встать, она пристяжной при брате была, потому что не обладает ни его умом, ни харизмой. Валька хитрая, умеет человека опутать, в «семью» привести, но на большее не способна. В существование руководителя по имени Адал я не верила, считала, что Лукьянов его выдумал, чтобы свалить на кого-то ответственность за излишнюю жестокость. Порой Сергей Петрович приказывал: «N в живых не оставлять. Это решение Адала».

Аня попыталась справиться с подкатившей тошнотой.

– Настя, ты сейчас специально лжешь, чтобы посильнее напугать меня. Лукьянов не мог приказать подобное! Он благородный человек, отнимал награбленное у богатых, отдавал бедным. Робин Гуд, а не убийца!

Гудкова похлопала Спиридонову по плечу.