Читаем Костры на алтарях полностью

Костры на алтарях

Согласно Положению об Анклавах и договоренностям, достигнутым между корпорациями и национальными правительствами, проезд на независимые территории осуществлялся через гигантские транспортные узлы, по одному на каждый Анклав. Сюда направлялся главный поток грузов и пассажиров, сюда были переориентированы железнодорожные ветки, сюда летели самолеты и дирижабли. Разумеется, в каждый Анклав входило множество шоссейных дорог, перекрытых СБА и пограничными службами сопредельных государств, однако основные перевозки осуществлялись через узлы. Аденауэр (транспортный узел имени Конрада Аденауэра) во Франкфурте, Стейн (транспортный узел имени Роберта Стейна) в Эдинбурге, московский Шарик… Все они давно переросли привычное для прошлого века понятие «вокзал». Железнодорожные платформы и взлетно-посадочные полосы, башни для швартовки дирижаблей, линии метро и многоуровневые подъездные пути. Сотни гектаров земли, забитых ангарами, складами, залами ожидания и людьми. Неисчислимым количеством людей.

Плотность человеческого потока в транспортных узлах зашкаливала за все разумные нормы, тотальный контроль был невозможен в принципе, поэтому безам оставалось лишь приглядывать за порядком да пытаться выполнять полученные приказы. Именно пытаться.

— Доброе утро! Добро пожаловать в Анклав Москва…

В стандартной «суперсобаке» путешествует не меньше тысячи человек. Если вычесть туристов, то все они — граждане Анклавов, привыкшие к бешеному ритму жизни на корпоративных территориях и искренне считающие, что время переезда попросту потеряно для жизни. Выйдя из поезда, они едва не бегут по платформе, стараясь поскорее успеть в метро или взять такси. Они подталкивают друг друга в очередях к стойкам СБА и демонстративно поглядывают на висящие на стене часы. У каждого из них есть важное дело, и каждый из них хоть раз в жизни подписал обращение к СБА с требованием прекратить проверку пассажиров на внутренних рейсах Анклавов. Такие петиции ежегодно ложились на стол президента СБА, но Цюрих пока держался и не менял правила.

— Пожалуйста, поверните голову, чтобы сканер мог считать вашу «балалайку». Спасибо за понимание.

Проверки на внутренних рейсах не отменяли, однако плотность пассажиропотока в транспортных узлах была такова, что досматривали путешествующих между Анклавами весьма и весьма формально. Сканеры запрашивали в чипах исключительно коды, а сверка происходила лишь с базой данных местного филиала СБА. Наноскопы вынюхивали только самые запретные вещи: «синдин» и «поплавки», и тысяча человек просачивалась через кордон за пять-семь минут. Задерживать людей на большее время безы не рисковали, опасаясь дестабилизировать работу узла. Проверка при посадке была еще более условной, и нарушалась эта благостная картина лишь в крайних случаях.

— С какой целью вы прибыли в Анклав Москва?

Такой вопрос привычен для пассажира самолета или дирижабля, для гражданина государства, но услышать его при проверке «суперсобаки» из Франкфурта?

«Кого вы ищете, ребята, меня или Дорадо?»

Или кого-то еще? Террориста? Насолившего корпорациям ломщика? Серийного убийцу? Стоящий в очереди Кодацци видел, что особое внимание безы уделяют именно мужчинам — всматриваются в лица, выискивая следы нервозности, задают дополнительные вопросы. А за стойками подпирают стену четыре бойца с «дрелями» на изготовку. Группа поддержки.

— Доброе утро.

— Доброе утро, коллега. — Чезаре, не дожидаясь приказа, повернул голову к сканеру. — Кого-то ищете?

Контролер поднял голову:

— СБА?

— Европол.

— А-а… — протянул без, ухитрившись вложить в недлинный звук все свое отношение к европейским силам правопорядка. Однако коллега есть коллега, пусть он и работает в государственной структуре. — Да, ищем кое-кого…

На экране сканера появился ответ из базы данных СБА: Анвар Сулимани, капитан Европол, Франция.

— Что привело вас в Анклав?

— Мне приказано явиться в посольство Исламского Союза.

— Добро пожаловать в Москву. — Без выдал Кодацци дежурную улыбку и повернулся к следующему пассажиру: — Доброе утро.

Отсчет времени начался с того момента, как коды ушли в базу данных. Посадка во Франкфурте прошла в обычном режиме, немецкие безы никого не искали, а потому ограничились лишь формальной сверкой. Москвичи же настороже, значит, будет запрос, и Чезаре мог рассчитывать максимум на полчаса. Но Кодацци не торопился. Спокойно спустился в метро, сел на ближайший поезд и десять минут спустя оказался в Сашими, ближайшей к Шарику территории неподконтрольной корпорациям. Там Чезаре избавился от «балалайки» и, натянув на лицо наномаску, растворился на улицах Анклава.

Сигнал тревоги поступил в СБА через двадцать шесть минут после того, как Кодацци прошел проверку.