Костры на алтарях

Помещение, в которое направил гостей парень, оказалось небольшим и довольно грязным. Обои с потеками, два пыльных кресла, обшарпанный стол, лампочка без абажура, зато на стене — новенький коммуникатор, совершенно не подходящий к обстановке. Прятка извлек из кармана плаща черную коробочку, просканировал комнату и, увидев зеленый огонек на панели, вернулся в коридор. В этот момент на коммуникаторе замигал сигнал входящего вызова, однако вошедший в помещение сутулый не торопился. Снял плащ, положил его на кресло, разгладил черную водолазку, поправил висящую на груди цепь с медальоном, потянулся, внимательно разглядывая комнату, и только после этого надавил на кнопку приема. На экране появилось изображение мужчины, лицо которого скрывала наномаска.

— Я рад, что вы согласились встретиться…

В тот самый миг, когда включился экран, сутулый отвернулся и провел указательным пальцем по столешнице. Внимательно изучил потемневшую от грязи подушечку, но ничего не сказал. Переместился к креслу, по-прежнему оставаясь спиной к коммуникатору.

Сбитый с толку мужчина замолчал, затем кашлянул и продолжил:

— Я бы хотел…

— Это не встреча, — скрипучим голосом произнес сутулый. — Я приехал сюда не для того, чтобы смотреть телевизор.

— Меры предосторожности, — неуверенно ответил мужчина. — Сигнал идет с незарегистрированного коммуникатора, наш разговор останется в тайне.

— Меня зовут Люциус Минг, я прелат Храма Истинной Эволюции, — оказывается, скрипучие голоса тоже могут звучать высокомерно. — Слова «незарегистрированный коммуникатор» не имеют для меня смысла. Но если потребуется тебя найти, я тебя найду.

— Я знаю.

— Сними маску.

Это был приказ.

А чтобы усилить слова, прелат резко обернулся, позволив собеседнику увидеть свое лицо. Даже не лицо — глаза. Неестественно выпученные, будто у человека, страдающего базедовой болезнью, неестественно большие, словно пересаженные от кого-то другого, и черные, абсолютно черные. Не было ни зрачков, ни роговицы, ни белка — лишь беспросветный мрак.

Мужчина снял маску.

— Пожалуйста.

— Теперь назови свое имя.

— Я уже говорил…

Глаза прелата неожиданно сменили цвет. Только что были черными и вдруг стали пронзительно алыми, напомнив то ли языки пламени, то ли фонтан вырвавшейся из артерии крови. Мужчина вздрогнул.

— Сулимани не является твоим именем, — скрипнул храмовник. — Его носит другой человек.

— Откуда вы знаете?

— Теперь назови свое имя.

— Кодацци, — ответил мужчина. — Чезаре Кодацци. К вашим услугам, господин прелат.

— В Храме Истинной Эволюции не используется термин «господин».

— Извините.

— Обращайся ко мне: «досточтимый».

— Как скажете. — Чезаре понял, что начисто проиграл начало разговора. Он потер подбородок, снова кашлянул и попытался вернуться к привычному тону: — Итак, досточтимый прелат, вас заинтересовало мое сообщение?

— Мы услышали имя: Банум. Теперь мы хотим услышать собственно сообщение. Что ты знаешь о мертвом человеке?

— Так получилось, что я стал одним из его наследников.

— Банум был бесплоден.

— Но его собственность нашла новых хозяев.

— Что досталось тебе?

— Две обгоревшие страницы текста. Очень странного текста. Он написан латиницей, но представляет собой полную белиберду. Я вам зачитаю… — Кодацци взял в руки лист бумаги: — «Авва марда Авва. Куар…»

— Достаточно, — оборвал его Люциус. — Откуда это у тебя?

— Не у меня, а у Банума, — поправил прелата Кодацци.

— Откуда?

— Судя по сопроводительным записям, текст достался ему после сингапурских беспорядков. Помните разгром филиала Мутабор? Банум считал, что имеет дело с неким шифром…

— Поэтому он и погиб, — отрезал Минг. — Слишком вжился в этот мир, со всеми его шифрами, мобилями, вездесущей соей и «незарегистрированными коммуникаторами». Забыл о корнях…

— Что?

— Ничего, — пронзительно скрипнул голос. Но фраза прозвучала иначе: «Не твое дело!» — Сколько ты хочешь за текст?

— Он достанется вам бесплатно, досточтимый прелат.

— Услуга?

— Да, — кивнул Кодацци. — У меня образовалось очень много врагов. Дайте слово, что поможете мне выпутаться, и через час бумаги будут у вас.

Храмовников не без оснований считали психами, но все знали, что они очень щепетильно относятся к данному слову. Собственно, это была едва ли не единственная черта, напоминающая человеческую. Храмовники держали слово.

Глаза прелата вновь сменили окрас: с красного на глубокий синий, однако на этот раз Кодацци не вздрогнул. Привык.

— Ты взял книгу Банума, Кодацци, — заявил Люциус.

— Она вам тоже нужна?

— Она у тебя?

— Я дал слово, что выставлю книгу на аукцион, — твердо произнес Чезаре. — Я не могу ничего изменить.

Уловка удалась. Что такое «дал слово» прелат понимал. Помолчал, сменил цвет глаз с синего на красный и выдал:

— Книга не у тебя.

Он просчитывал ситуацию не хуже компьютера. И Чезаре вдруг подумал, что, несмотря на разделяющее их расстояние, несмотря на то, что разговор идет через сеть, храмовник видит его насквозь. Подумал и почувствовал себя очень неуютно.

— Она в надежном месте. — Кодацци сглотнул. — Где именно, знаю только я.