Читаем Костры на алтарях полностью

Костры на алтарях

— Во внутреннем дворике есть гараж, а в нем небольшая мастерская, — объяснил Грег.

— Хозяин не был против?

— Хозяин ничего не заметил.

— Почему-то я так и думала.

Им везло: ни на лестнице, ни в коридоре Пэт и Грегу никто не повстречался. Можно было подумать, что отель пуст, однако жаркие стоны, долетавшие из-за двери одного из номеров, говорили об обратном. Проходя мимо, Пэт не сдержала улыбку.

И неожиданно подумала, что давно ни с кем не была. Что соскучилась по хорошему сексу. Очень странные мысли для человека, который нащупывает спрятанный в поясной кобуре пистолет и готовится ворваться в номер жертвы.

— Все, пришли. — Слоновски остановился напротив двери. — Лесоруб, мы на месте.

Пэт вытащила «дыродел» и взвела курок.

— Открываю! — отозвался ломщик.

Дверь подалась без скрипа и без щелчка. Приоткрылась, затем пошла дальше, но девушка остановила движение.

— Я ничего не слышу.

— Он может быть в туалете, — прошептал Грег.

— Цепочка не надета.

— Начинаем!

«Две секунды!» Это Слоновски сказал Пэт, когда они поднимались по лестнице. «У тебя будет две секунды, чтобы приставить пистолет к его черепу. В противном случае нас ждет перестрелка».

«Раз!»

Пэт ворвалась в комнату. Быстрый взгляд. Никого.

«Два!»

Рывком распахнула дверь в туалет. Никого.

Остановилась и вопросительно подняла брови:

— Грег?

Огорченный Слоновски огляделся и пробубнил:

— Кажется, нас провели.

* * *

территория: Европейский Исламский Союз

Мюнхен, столица Баварского султаната

«Башня Стражей»

все оставляют следы

Как потом выяснилось, первым о Камилле рассказал Сулейман Такидзе, администратор богемного клуба «Золотой песок». Но допрашивавший его полицейский пропустил сообщение честного грузина мимо ушей. Наказывать оплошавшего подчиненного Хамад не стал: тот работал двадцать часов подряд и едва держался на ногах даже после лошадиной дозы стимуляторов. Полицейский ошибся, но его невнимательность лишь отсрочила неизбежное.

— Вим Дорадо? Конечно, знаю! — Анвар Аль-Харти, владелец известнейшего в Мюнхене ресторана «Школа Шопена», дружелюбно посмотрел на Хамада: — А что он натворил? Убил кого-нибудь?

«И это тоже».

— Господин Дорадо подозревается… — майор поднял вверх указательный палец, — подчеркиваю, пока только подозревается в совершении серьезного преступления.

Аль-Гамби уже понял, что перевертыш, несмотря на замкнутость и нежелание ни с кем откровенничать, умел поддерживать с людьми теплые отношения. Никто из его соседей по «Дому гениев» и других знакомых не сказал о Виме плохого слова. Почти все они уверяли, что «он и мухи не обидит» и что «вы, господин полицейский, скорее всего, ошибаетесь». И поэтому Хамад приказал своим ребятам называть беглого dd исключительно «подозреваемым» и даже высказывать предположения о его невиновности.

— В то же время мы не исключаем, что господин Дорадо сам стал жертвой изощренного преступления и скрывается не от нас, а от бандитов.

Данная фраза должна была дать свидетелю дополнительный стимул для помощи следствию.

— Это ближе к истине, — кивнул ресторатор, ерзая на неудобном пластиковом стуле. — Вим — парень мирный, неконфликтный. На мой взгляд, он даже чересчур мягок…

«Шесть полицейских убито, — рассеянно подумал Хамад. — Интересно, сколько бы трупов мы нашли, не будь Дорадо столь мягок?»

— У Вима не сложилась карьера, но он влюблен в музыку. По-настоящему влюблен. За это его все уважали.

Последние фразы, в той или иной вариации, майору пришлось выслушать в седьмой раз.

«Шайтан вас всех побери! Еще пара таких свидетелей, и я сам поверю, что Дорадо ни при чем!»

— Мои клиенты Вима обожали. А уж когда он выступал дуэтом с Камиллой, то публика просто впадала в экстаз.

— Дуэтом?

Задумавшийся Аль-Гамби едва не пропустил интереснейший факт мимо ушей. Кстати, именно поэтому он и не стал впоследствии наказывать допрашивавшего Такидзе полицейского — каждый может устать.

— А вам еще не рассказывали? — оживился Анвар. — Вим иногда выступал с женщиной, скрипачкой…

Теперь Хамад был максимально собран. До сих пор никто из свидетелей не упоминал о пассиях Дорадо. Никаких подруг, никаких любовниц.

«Он был гомосексуалистом?»

«Нет, конечно, нет!»

Но рассказать о личной жизни Дорадо люди не могли. Не было у него любовных привязанностей. Аль-Гамби решил, что dd предпочитал проституток, и вот…

— Знаете, майор, я люблю классическую европейскую музыку, разбираюсь в ней и скажу так: я видел очень мало музыкантов, которые бы так чувствовали друг друга, как Вим и Камилла. Их выступления завораживали.

— Они были любовниками?

— Гм, возможно. — Аль-Харти почесал толстый нос. — Скорее всего. Будь они просто друзьями, вряд ли бы сумели достичь такой дивной гармонии.