Костры на сопках

Закупки продовольствия близились к концу. Однажды, отправив на фрегат очередную партию провизии, Николай Оболенский с матросами шли через пыльное перуанское селение. Крестьяне при встрече узнавали их и низко кланялись.

Вдруг громкий женский крик привлек внимание Оболенского. Кричали в стороне от дороги, во дворе одного из глинобитных домиков.

Оболенский остановился. Крик все усиливался. Теперь ему вторили еще два голоса — пронзительные, умоляющие, по-видимому детские.

Оболенский посмотрел на матросов.

— Видать, несчастье какое, — прислушался к крикам Чайкин. — Дозвольте посмотреть?

Оболенский ничего не ответил и бросился на крик. Высокий сухощавый человек в костюме английского офицера гибкой бамбуковой палкой избивал пожилого перуанского крестьянина, который недавно продал им бычков.

Перепуганный крестьянин молча пятился и все пытался рукой заслониться от сыпавшихся на него ударов. Багровые рубцы выступили у него на щеке, на лбу, кровь заливала глаза. От одного особенно сильного удара перуанец со стоном опустился на землю. Офицер продолжал наносить удары.

Оболенский, не помня себя, подбежал к офицеру и с силой вырвал у него из рук бамбуковую палку:

— Как вам не стыдно, сударь! Немедленно прекратите!

Офицер резко повернулся. Лицо его было багрово от возбуждения.

Оболенский в замешательстве отступил: перед ним стоял Паркер.

— Что вам угодно? — холодно спросил Паркер.

— Мы знакомы с вами, господин Паркер, — усмехнулся Оболенский. — Мы даже говорили о прогрессе, о цивилизации…

— И что же? — раздраженно перебил его Паркер. — Извольте вернуть бамбук! И советую в чужие дела не вмешиваться.

— Ну нет, сударь! — Оболенский отшвырнул палку в сторону. — Вам придется поискать другое место, чтобы так внедрять «цивилизацию» в головы бедных людей.

Паркер, подойдя вплотную к Оболенскому, с презрением смерил взглядом его невысокую фигуру:

— Вы, сударь, оскорбили английского офицера на глазах у туземцев. Вы… вы жестоко поплатитесь за это.

— Желаете удовлетворения, сэр?

Паркер на мгновение растерялся — он не ожидал такого поворота, потом подумал и усмехнулся:

— Да, мы будем стреляться… Я изрешечу вас, как зайца!

— Сохраните вашу самоуверенность для барьера, — оборвал его Оболенский. — Я согласен драться на любых условиях, где и когда вам будет угодно.

— Сегодня же, в шесть часов вечера, у развалин крепости Лоренцо! — бросил отрывисто Паркер. — К вашим услугам, сэр, — с подчеркнутой вежливостью поклонился Николай.

Паркер, кивнув сопровождавшим его матросам, шагнул вон из дворика. Проводив Паркера взглядом, Оболенский заметил, что Сунцов и Чайкин при помощи жестов объясняются со сбежавшимися крестьянами.

— Что у них произошло? — спросил Оболенский.

— Да офицер этот хотел узнать, что мы у того крестьянина покупали, а крестьянин не ответил. Мы его просили, чтобы он все в тайне держал, — сказал Чайкин, довольно точно изложив рассказ перуанцев.

Это было действительно так. Паркер хотел узнать, что покупают в селении русские моряки, но, не получив ответа, стал избивать палкой крестьянина.

— Напрасно, ваше благородие, связались с ним, — серьезно проговорил Чайкин. — Человек он, видать, лютый да подлый. Нам бы мигнули, уж мы бы его уму-разуму научили.

Оболенский, занятый своими мыслями, ничего не ответил. Надо было скорее разыскать себе секунданта, и он торопился на фрегат.

Глава 6

Добравшись до «Авроры», Николай первым делом бросился разыскивать Охотникова.

Он нашел его за обычным занятием: в своей тесно заставленной каюте молодой ученый препарировал каких-то неведомых тропических ящериц.

— Андрей, — быстро сказал Оболенский, — мне нужна ваша помощь.

— Всегда готов, — ответил Охотников и даже не поднял глаз от ящерицы. — Что надо сделать?

— Я сегодня стреляюсь. Прошу вас быть моим секундантом.

— С каким-нибудь испанским гидальго? — засмеялся Охотников. — Предложите ему дуэль по-русски — ручаюсь, что он сразу ретируется.

— Я говорю серьезно, — резко произнес Оболенский. — Можете вы пойти со мной? Да или нет?

Охотников оставил свои препараты, внимательно посмотрел на друга, потом вымыл руки и спросил:

— Это неизбежно?

— Да.

— С кем?

— С английским офицером Паркером.

— Из-за чего, собственно? Ах, простите, пожалуйста, это, кажется, секунданту знать не положено. В общем, я готов. Только в двух словах прошу мне сказать, что входит в мои обязанности. Ведь я еще секундантом отроду не был.

— Обязанностей немного. Вы проверяете оружие, измеряете расстояние от одного барьера до другого…

— И наблюдаю, как два человека стреляют друг в друга? — прервал его Охотников.

— Это не нами заведено, — возразил Николай. — Мы следуем только примеру отцов, которые так отстаивали свою честь. Затем, теперь просто не время об этом говорить. Я буду стреляться!

— Должен только вас предупредить, что эта история может причинить вам неприятности.

— Об этом не стоит говорить.

— Тогда я согласен!

В это время в каюту постучался матрос и сказал Оболенскому, что его зовет к себе капитан Изыльметьев. Оболенский смутился, но поспешил на зов капитана. Изыльметьев, против обыкновения, показался ему встревоженным.