Косые тени далекой земли

– Майор Клементе, говорите? Но это же ни в какие ворота не лезет. Он ведь сам только и думал, как бы скрыть упоминания о ГАЛ.

– Вот я и говорю, что здесь что-то не так. И если Клементе действительно стоит за статьей, у него должна быть какая-то причина на ее публикацию. Вот об этом-то я его и расспрошу.

Кадзама беспокойно посмотрел на девушку:

– Неужто мы сейчас едем к Клементе?

– Угадал.

Кадзама окончательно лишился спокойствия и сильнее прежнего заерзал на сиденье.

– Сэнсэй, вы можете ехать, куда вам угодно, но я к этой истории никакого отношения не имею, по-моему, мне ехать причин нет.

– Я хочу вот чего – Клементе и Барбонтин должны понять, что кроме меня есть и другие японцы, которые знают всю историю. Тогда они наконец перестанут обращаться со мной как бог знает с кем.

Кадзама отчаянно схватился за свою встрепанную голову.

– Вот, понесла меня в кафе нелегкая. Лучше бы дома спать остался.

Днем здание антитеррористического отдела выглядело еще более грязным и обветшалым, чем ночью.

Кадзама подошел к двери, разглядывая табличку.

– Сейсмологическая лаборатория. Странную они себе вывеску сделали.

– Наверное, им понравилась игра слов: тэррориста и тэррамото.[29]

Риэ нажала на кнопку у двери так же, как в тот раз Барбонтин – два раза подольше, три покороче.

Дверь осталась закрытой. Риэ снова позвонила.

Результат был тот же.

– Может, там никого нет? – с надеждой в голосе спросил Кадзама.

Риэ отошла на шаг и оглянулась.

Над дверью, под бетонным навесом, она увидела миниатюрную телекамеру. В прошлый раз она ее не заметила.

Раскрыв газету, Риэ подняла ее так, чтобы статья и фотография были обращены к камере. Она уже хотела опустить уставшие руки, как послышался щелчок и дверь автоматически открылась.

Риэ вошла первая. Следом вошел и Кадзама.

Света не было, поэтому, когда дверь закрылась, они очутились почти в полной темноте. В свете, проникавшем из окна где-то наверху, лестница была едва различима.

Они поднялись на последний этаж. Там, прислонившись к стене, стоял и курил человек в твидовом костюме.

Это был Барбонтин. Вот, значит, где он находился – вовсе не у себя в полиции.

– Кто это? – спросил Барбонтин, поведя подбородком в сторону Кадзама.

– Мой знакомый, его зовут Кадзама Симпэй. Он живет здесь уже больше десяти лет. Он мне помог советом в этой истории.

– Здрасьте, – проговорил Кадзама как можно более дружелюбно.

Барбонтин, не отвечая, ткнул в сторону Риэ пальцами, в которых держал сигарету.

– Я ж тебе сказал никому не болтать.

Риэ сунула газету ему под нос:

– Все уже и так всё знают.

Барбонтин стряхнул упавший на пиджак пепел.

– Я доложил майору, – проговорил он тихо, – что Понсе попытался войти с тобой в контакт. То, что они знакомы, – факт, но то, что я тебе об этом сказал, прошу ему не передавать. Если он узнает, что я хоть на один процент сомневаюсь в нем, работать мне станет трудно.

Риэ сложила газету.

– Ладно. Но то, что я хочу у него спросить, я все-таки спрошу.

Барбонтин бросил сигарету на пол и с остервенением растер ее ногой.

– Делай, что хочешь. Только мой тебе совет – не зли его.

В конторе горел свет.

Клементе сидел, облокотившись обеими руками на стол, и смотрел на Риэ поверх очков. Его пальцы теребили ручку. Как и в прошлый раз, он был одет со вкусом и кайзеровские усы выглядели ухоженно.

Риэ раскрыла газету и положила ее перед ним на стол.

– Здесь написано обо мне, обстоятельно и с фотографией. Я хотела бы услышать объяснение.

Клементе не ответил на вопрос, вместо этого он повернулся к Кадзама.

– Это еще кто?

– Она говорит, что это ее друг, который живет здесь больше десяти лет. Зовут…

– Кадзама, – вставил тот. – Симпэй Кадзама. Гитарист.

Клементе оставил ручку в покое и проговорил:

– Покажите разрешение на жительство.

Кадзама быстро, будто только того и ждал, достал из кармана джинсов пластмассовую коробочку, вынул из нее документ и почтительно вручил майору.

Риэ, которой приходилось видеть содержимое коробочки, знала, что Кадзама носил с собой копию разрешения. Он говорил, что подлинник хранит дома, чтобы с ним ничего не случилось.

Клементе откинулся на спинку стула и раскрыл предъявленный документ. Там должна была быть фотография Кадзама и отпечатки его пальцев.

Клементе взял бумажку и переписал информацию из нескольких граф. Затем бросил копию документа поверх газеты и произнес:

– Не хочешь неприятностей – носи с собой подлинник.

Симпэй торопливо спрятал документ в карман.

Риэ снова заговорила:

– Я пригласила господина Кадзама для того, чтобы хоть один японец – один из моих соотечественников – знал, в каком положении я нахожусь. Я рассказала ему обо всем, что со мной произошло. Объясните мне, почему такая статья вообще могла появиться, несмотря на все то, что вы говорили в тот раз? Мне кажется, у меня есть право знать, каково мое положение.

Клементе взял ручку и легонько провел ею над статьей.

– Насчет выхода этой статьи мне сказать нечего – могу лишь посочувствовать. Что касается этой газеты, «Ла Милитиа», то ее я временно прикрыл.