Кот

      Я, воспринимая каждую историю как свою собственную, начала тут же искать в себе нечто похожее. С какого моста? Какую подругу? Никто у меня не тонул из знакомых. Картинки калейдоскопом плясали в голове. Инка. Только Инка утонула, на реке, мне было лет шесть не больше. Но я ее не толкала. Мы просто шли рядом, поругались из-за глупости какой-то. Я шла впереди, а она чуть сзади меня, да и не похоже было на мост, то, по чему мы шли. Просто доски накиданы. Люди через канаву сами клали. Инка потянулась ко мне, схватить за локоть, а я отмахнулась и только услышала вскрик. Упала. А я стояла и смотрела, как она барахтается, и убежала домой. Потом было страшно говорить кому-то, и я убедила себя, что Инка сама вылезла и пошла домой. Ее нашел брат Виталик, через несколько дней, на берегу вдоль реки. Там кружила стая ворон. Когда ее хоронили, то она была с головой накрыта светло-желтой тканью. Было очень страшно. Я помню, как прибежала быстрее всех родных, которые приходили на обед и, переодевшись, быстро схватила книжку и начала читать. Читать меня заставлял мой дядя, он строго спрашивал за чтение. Тогда мне стало легче, и после этого я постоянно читала. Только тогда мне становилось лучше. Я говорила себе, что даже если бы привела кого-либо, то было бы уже поздно, там очень сильное течение. Что, если бы сама прыгнула в воду, то утонули бы вместе, и никаких вариантов не было. Но, а вдруг нет? И этот ужасный груз вины, меня съедал изнутри. Я читала, читала, а потом договорилась с собой, что меня там вообще не было, не было этого и все, никогда. Так, откуда? Откуда эти люди могут знать об этом?

– Нет, вы гляньте, гляньте. Снова молчат все, как воды в рот набрали,– заверещал Петрушка, – прошла минутка, давай уже, секундочки остались, скорее же ну?! – подгоняла страшная кукла.

– Это я,– напечатала моя рука.

Я видела как все присутствующие обернулись в мою сторону и молча смотрели.

– Ах ты, тихоня. Я так и знал, что не так проста, как кажешься. Есть в тебе что-то такое.

      Белый ком ринулся в мою сторону и экран на мгновение погас…по монитору бежали какие-то цифры и знаки, будто что-то загружалось. Потом все рассеялось, и я увидела игроков.

– Кто я?– напечатала, глядя на диалоговые окна других игроков.

Все молчали и смотрели на меня.

– Жесть,– увидела я первую фразу над клоуном. Все молчали. Петрушка снова деловито копался в мешке.

– Что значит кто я? Ты не «кто», ты – что.

      Я хотела сама рассмотреть то место, где всегда видела свои руки, но там была зияющая пустота и тень.

– Ничего не вижу,– написала я.

– Конечно, не видишь. Ты – тень. Ты чья-то тень. Да и чего с тобой разговаривать, раз тебя и нет вовсе?

– Так не может быть, не бывает тени без хозяина,– напечатала я, обращаясь к странной кукле.

      Все игроки смеялись в диалоговых окнах, отправляя смайлы радости.

– Что? Потерялась? Ну а раз нет у тебя хозяина, то нет тебя и вовсе, а ты нам голову морочишь.

      Петрушка вновь подкинул пластилин. А я все думала о несчастной Инне.

– Ты спас сынишку, а взамен убил чужого, тем белым палачам хватило только слова…и третью можешь церковь ты построить, но знай, себя уже не успокоить. Так кто же ты попробуй, угадай иль место у стола свое отдай.

– Вы тут что, совсем страх потеряли? Мой сын стоял в очереди на трансплантацию. Да, я заплатил, чтобы мы продвинулись на первое место, но никто не умер, а у нас уже времени не было ждать, что за фарс???– увидели мы гневные буквы, фактически разрывающие диалоговое окно над очередной темной фигурой.

      Петрушка молча вразвалку стал надвигаться на игрока.

      -Мда? Эээммм, не подскажешь ли милейший, а где почки-то взяли? Просто так интересуюсь, вдруг и мне пригодится. Давно, знаешь ли, мечтаю о детских почках в банке на окне. Ну, чего молчишь агрессор, парируй. До-о-о-лго выискивали твои акулы донора ему. Нашел-таки. Молодец.

      Петрушка подкинул пластилин в руке:

– А ты гляди-ка поэт оказывается, рифма то, рифма какая!!! Белым палачам, врачам, красота!! Я к тебе за любовной лирикой еще обращусь.

      Пластилин уже кинулся на темную фигуру. Когда он снова расступился и зажегся фонарь, мы увидели толстого борова. Все рассмеялись, а боров изо всех сил старался понять кем стал.

– Ты прекрасен, честное слово,– сказал Петрушка под всеобщее ржание,– не слушай их всех, они тебе просто завидуют. Тебе вообще постоянно все завидуют, ты же знаешь.

– Кто я?– написал боров.

      Все опять начали глумиться. Петрушка молча и с улыбкой восхищения смотрел в его маленькие поросячьи глазки:

– Я тебе скажу, кто ты, если ты прохрюкаешь мне гимн фашистской Германии. На другое не согласен, даже не уговаривай. Я наотрез, только за это. Ну, готов? Давай на раз, два, три.