Кот, Дьявол и Ли Фонтана (ЛП)

Выйдя, он удивленно взглянул на баррикада и трех клиентов, все из которых, вероятно, видели, на протяжении многих лет десятки заключенных так же пугали их дешевую тюремную одежду. Бармен поставил перед ним свой пирог и кофе и дружелюбно улыбнулся, как будто она точно знала, как хорошо было чувствовать себя в комфорте собственной одежды. Она была почти в своем возрасте, белые волосы сглаживались, показывая проблески розового скальпа, живые карие глаза. Сколько уходящих заключенных перед ним она служила вместе с местными жителями, с лесниками и плавильными заводами, а с гражданскими жителями Макнейла выходили на берег по одному поручению. Он смотрел, как лесорубы спускаются по красному пиву, все еще очарован тем, как это на вкус. Он только что закончил свой пирог и кофе, когда услышал свисток поезда.

Нажав несколько изменений на планку, он встал, направился обратно вдоль пирса для станции. Он просто ступал по дорожкам, когда медленно двигающийся двигатель издал большой взрыв и увидел, что он приближается к воде, едва расчищая ветки пихты, где они были урезаны, шелестят, хлопают до станции, визжат тормозов, криков проводника. Ли опустил одежду в мусорную корзину, но держал бумажный пакет. Он быстро поднялся на борт, с его билетом в руке, перешел в поисках спокойного места для себя.

Он выбрал полупустую машину, убрал место у других пассажиров, положил куртку Леви и бумажный пакет на сиденье рядом с ним, чтобы не дать ему сидеть. В машине пахло старыми бутербродами и древней пылью. Когда он поселился в грязном мохере, ему прикололся приступ кашля. Он кашлянул с мокротой, плюнул в тюремный платок. Он видел сквозь грязное окно полдюжины людей, спешащих вниз от разбросанных домов наверху. Поезд ждал на станции минут пятнадцать. Только четыре пассажира вошли в его машину, когда поезд начал отступать и рывком, двигаясь с большим количеством суеты, и они были в пути. Если бы этот поезд делал каждую маленькую остановку, это было бы медленное, прекращающее путешествие по Вашингтону и Орегону и в Калифорнию, но вскоре поезд потянулся,

Когда продавец пришел, он купил сухие бутерброды и кофе, те же бутерброды, которые он будет жить в течение следующих двух дней. Он попытался очистить грязное окно грязным носовым платком, чтобы он мог видеть, но он только смазал его хуже. Раздраженный, он вышел, чтобы встать в ветреном преддверии между машинами, глядя на воды Пьюджет-Саунда, наслаждаясь морем, пока он мог, прохладный влажный воздух, зеленое болото вдоль впускных отверстий, прежде чем он опустился до сухого пустыня. Он долгое время находился в этой стране, вдали от этой жаркой, выжженной земли. Он жаждал сухого тепла, но он знал, что грязная, вялая река Колорадо не будет такой же, как живое море, а не подобно этой бушующей воде, едущей на пышном и оборванном краю континента. За ними последовал пасмур, но он поредел у земли, достаточно, чтобы позволить ему увидеть орла, парящего низко над головой, ища мертвую рыбу. Он стоял, цепляясь за железный прут, наблюдая за темными водами и зеленым болотом, а затем смотрел с другой стороны, наслаждаясь маленькими фермами, их скот и толстые лошади косятся глубоко в траве. Когда он был мальчиком на сухой прерии, у них никогда не было такой травы, человек мог только мечтать о таком корме для своего запаса.

Устроившись на долгий путь к Лос-Анджелесе, он тяготел между пыльной машиной, узким ветренным вестибюлем и мужской комнатой, где он побрился и помылся, как лучше всего, мог использовать свои мокрые маленькие кусочки мыла и бумажные полотенца. Он спал на своем месте, ел сухие бутерброды, читал отброшенные газеты других людей, и он слишком много думал.

Прицеп в МакНиле был самым длинным, что он когда-либо служил, ему не следовало назначать десятилетний срок. Единственная причина, по которой его поймали, - это неряшливая работа, и это его беспокоило. Впервые он знал, что он устал, опасаясь, что он потерял прикосновение, возможно, потерял весь талант зарабатывать на жизнь единственным, каким он знал, единственным, каким он любил. Он отдал все, что он когда-либо украл или заработал, чтобы быть молодым и энергичным снова, чтобы вернуться в начале века, когда прерия была свободна и открыта, хорошая лошадь под ним, о чем не думать, но когда прибыл следующий паровоз и что он носил, сколько золота и денег, - но потом пришли дизельные поезда, во время войны, и вы не могли остановить этих детей, проехав по трассе, размахивая пистолетом у инженера. И эти поезда несли десятки охранников,

После того, как паровые поезда были закончены, он некоторое время работал на скоте, делая свои первые оплачиваемые работы годами. Затем, задолго до того, как Америка вошла в войну, но когда многие люди знали, что наступит этот день, он устроился на работу в Монтану, в Биллингсе, сломав лошадей для переоборудования. Позже, во время войны, он слышал, что даже береговая охрана использовала лошадей, патрулируя прибрежные пляжи ночью, наблюдая за немецкими подводными лодками.