Кот и полицейский. Избранное

Ребята поднялись на верхнюю палубу, прошли на нос корабля и вдруг увидели девочку. Сразу они ее почему-то не заметили, хотя по всему было видно, что она здесь уже давно. Девочке было лет шесть; толстенькая, загорелая, с густыми вьющимися волосами, она была одета только в белые трусики. Откуда она могла здесь появиться? На ребят она даже не взглянула. Все ее внимание было поглощено медузой, лежавшей на дощатой палубе вверх брюхом, окруженным мягкими фестонами щупалец. Девочка старалась палкой перевернуть медузу куполом вверх.

Ребята с площади Деи Долори столпились вокруг нее, изумленно разинув рты. Первым пришел в себя Марьяска. Он выступил вперед, шмыгнул носом и спросил:

– Ты кто?

Девочка подняла на ребят свои голубые глаза, блеснувшие на пухлом загорелом лице, и снова принялась подсовывать палку под круглую спину медузы.

– Она, наверно, с Аренеллы, из их шайки, – заметил Карруба, очень сведущий в подобных делах.

Действительно, мальчишки с Аренеллы частенько брали с собой девочек, которые плавали с ними в море, играли в мяч и даже, вооружившись палками, помогали в сражениях.

– Ты наша пленница, – важно сказал Марьяска.

– Шайка! – сейчас же вмешался Чичин. – Взять ее живьем!

Девочка продолжала возиться с медузой.

– Тревога! – закричал вдруг Пауло, который случайно оглянулся назад. – Шайка с Аренеллы!

Пока ребята с площади Деи Долори занимались девочкой, мальчишки с Аренеллы, привыкшие по целым дням плескаться в море, под водой подплыли к кораблю, без единого звука поднялись по якорной цепи и, бесшумно перебравшись через борт, внезапно появились на палубе. Они были небольшого роста, но коренастые и упругие, как котята, все, как один, бритоголовые и черные от загара. Они не носили длинных, поминутно спадавших черных трусов, как ребята с площади Деи Долори, вся их одежда состояла из узкой полоски белой материи.

Началась драка. Ребята с площади Деи Долори были худые и поджарые, если не считать Пузана, который выделялся своим круглым животом. Но когда доходило до драки, они сражались яростно, словно одержимые: сказывалась закалка, полученная ими в битвах с ребятами из Сан-Сиро и с Бульваров, битвах, никогда не прекращавшихся на узких и крутых улочках старого города. Сначала мальчишки с Аренеллы взяли верх благодаря внезапности нападения, но потом ребята с площади Деи Долори прочно укрепились на трапах, и не было никакой возможности прогнать их оттуда, потому что они знали, что если их оттеснят к бортам, то там трудно будет удержаться и ничего не стоит слететь в воду. Под конец Пьеру Линжере, который был сильнее и старше своих товарищей и водился с ними только потому, что был второгодником, удалось отогнать одного из противников к самому борту и столкнуть в море.

После этого ребята с площади Деи Долори пошли в атаку, а мальчишки с Аренеллы, которые чувствовали себя в воде не в пример увереннее, чем на суше, и были к тому же людьми практичными и не слишком щепетильными в вопросах чести, один за другим, увернувшись от своих противников, попрыгали за борт.

– А ну-ка, достаньте нас здесь! Боитесь, да? – кричали они из воды.

– Шайка! За мной! – заорал Чичин и полез через борт.

– Ты что, сдурел? В воде они с нами расправятся как захотят, – отталкивая его, проговорил Марьяска и принялся осыпать беглецов самыми обидными насмешками, какие только мог придумать.

В ответ мальчишки с Аренеллы начали брызгаться водой и делали это с таким усердием и так ловко, что на всем корабле не осталось ни единого сухого местечка. Наконец это занятие им надоело, и они направились далеко в открытое море. Они плыли, быстро взмахивая полусогнутыми руками и опустив в воду голову, лишь время от времени подымая ее, чтобы сделать короткий вдох.

Поле битвы осталось за ребятами с площади Деи Долори, которые снова перешли на нос корабля. Девочка все еще стояла на прежнем месте. Ей удалось перевернуть медузу, и теперь она старалась поднять ее палкой.

– Нам оставили заложника! – воскликнул Марьяска.

– Шайка! Заложник! – радостно подхватил Чичин.

– Подлые трусы! – заорал вслед беглецам Карруба. – Оставить женщину в руках врага!

На площади Деи Долори честь ставили превыше всего.

– Идем с нами, – сказал Марьяска и хотел было положить руку на плечо девочки, но та сделала ему знак не шевелиться. Ей уже почти удалось приподнять медузу.

Марьяска наклонился, чтобы посмотреть, что у нее получается. Девочка немного приподняла палку, на конце которой, покачиваясь, но не падая, висела медуза. Девочка поднимала палку все выше и выше и вдруг подбросила медузу, угодив прямо в лицо Марьяске.

– Свинья! – взвизгнул тот, отплевываясь и хватаясь за лицо руками.

А девочка смотрела на ребят и смеялась. Потом она повернулась и направилась к самому носу корабля. Там она остановилась, подняла руки, сложив вместе кончики пальцев, и ласточкой полетела в воду. Вынырнув, она поплыла прочь, ни разу не оглянувшись. Ребята с площади Деи Долори, не шевелясь, смотрели ей вслед.

– Слушайте-ка, – заговорил Марьяска, ощупывая щеки, – а правда, что медуза обжигает кожу?