Кот и полицейский. Избранное

Оставшись один, кролик начал двигаться. Он сделал несколько маленьких прыжков, огляделся, направился в другую сторону, снова повернулся и не спеша запрыгал по крышам. Он родился в неволе и не представлял себе, что такое безграничная свобода. Он не знал большего блага, чем возможность хоть минуту не дрожать от страха. И вот сейчас, пожалуй впервые за всю жизнь, он не видел поблизости ничего такого, что внушало бы ему страх, и он мог спокойно погулять. Правда, место это было не совсем обычное, но он этого не знал. Ведь у него не было ясного представления о том, что обычно и что необычно. К тому же, с тех пор как он почувствовал внутри гложущую, необъяснимую боль, окружающий мир интересовал его все меньше и меньше. Он просто бродил по крышам, а кошки, завидев неизвестное существо, скачущее им навстречу, испуганно пятились.

Между тем кролик, петляющий по крыше, не остался незамеченным – за ним наблюдали из слуховых и чердачных окошек, с террасок перед окнами мансард. Потом один выставил на подоконник блюдечко с салатом и, спрятавшись за занавеску, принялся напряженно следить за движениями зверька, другой бросил на черепицу огрызок груши и окружил ее веревочной петлей, третий разложил по краю крыши кусочки моркови, подведя эту дорожку к своему окну. Всех обитателей чердака воодушевлял один лозунг – кролик! Правда, для каждой семьи он звучал по-разному. Например: «Кролик под соусом!», или: «Фрикасе из кролика!», или: «Жаркое из кролика!»

Но зверек, наверное, почувствовал коварство людей, молча предлагавших ему еду, и, хотя его мучал голод, отнесся к этим предложениям недоверчиво. Он знал, что каждый раз, когда люди, приманивая его, предлагали еду, обязательно появлялось что-то темное, причиняющее боль: то в тело его вонзались шприц или скальпель, то его насильно засовывали за пазуху куртки, которую застегивали на пуговицы, то тащили за ленту, обмотанную вокруг шеи… И воспоминания обо всех этих муках сливались с болью, которую он чувствовал во всем теле, с медленным изменением в каких-то внутренних органах, настораживавшим его, с предчувствием смерти. И с голодом. Но он словно знал, что из всех страданий, терзавших его, только голод может быть утолен и что эти коварные человеческие существа способны не только мучить его, но также и защитить, дать ему кров и тепло, в которых он нуждался не меньше, чем в пище. И он решил сдаться, вступить в игру, затеянную людьми, а там будь что будет. Подобравшись к кусочкам моркови, он принялся поедать их один за другим, с каждым шагом приближаясь к окну. Он прекрасно знал, что в конце его ждет неволя и новые мучения, и все-таки с удовольствием и – кто знает? – может быть, в последний раз в жизни ощущал приятный запах земли, исходивший от моркови. Вот он уже возле окна, вот сейчас протянется рука и схватит его… Но вместо этого окошко закрылось, оставив его снаружи. Такого с ним еще никогда не бывало. Чтобы западня вдруг отказалась захлопнуться! Кролик повернулся и стал искать следы других ловушек, с намерением выбрать такую, в которую ему было бы выгоднее всего попасться. Но листочки салата были уже убраны с подоконника, петли отброшены прочь, люди, высовывавшиеся из окошек, исчезли и наглухо захлопывали рамы, терраски опустели.

Случалось так, что как раз в это время поблизости появилась разъезжавшая по городу полицейская машина с громкоговорителями, возвещавшая громовым голосом:

– Внимание, внимание! Исчез белый кролик с длинной шерстью, зараженный опасной инфекционной болезнью! Всякий, кто найдет этого кролика, должен знать, что мясо его ядовито, а также, что любой контакт с ним может привести к заражению! Все, кто его увидит, должны сообщить об этом в ближайшее полицейское управление, больницу или пожарную команду!

Обитателей чердаков объял ужас. Теперь каждый был начеку и, едва завидев кролика, вяло перескакивающего с одного ската на другой, тотчас же поднимал тревогу, после чего все мгновенно исчезали, словно на них двигалась туча саранчи. А кролик в это время пробирался, балансируя, по коньку крыши, и чувство одиночества, которое он испытал как раз в ту минуту, когда ясно понял, как необходима ему близость человека, казалось ему все более невыносимым, угрожающим.

Тем временем бухгалтер Клориндо, известный всем как бывалый охотник, зарядил свое ружье патронами на зайцев, вылез на крышу и притаился на площадке за дымовой трубой. Как только в вечерней дымке мелькнула белая тень кролика, он выстрелил. Но волнение, охватившее его при мысли о страшной вредоносности зверька, было так велико, что весь заряд дроби веером разлетелся по черепице, далеко от цели. Кролик услышал гром выстрела и почувствовал боль от дробинки, пробившей ему ухо. Он сейчас же сообразил: это объявление войны. Отныне всякие отношения с людьми были прерваны. И чтобы выразить свое презрение к ним, к их неблагодарности, которую он смутно ощущал, он решил покончить все счеты с жизнью.