Кот, который читал справа налево (сборник)

– Говоря по правде, я заснул, – признался мужчина. – В конце концов это оказалась не очень хорошая передача.

– А вы? – спросил Войцек у женщины.

– Когда телевизор работает, а муж храпит, тут и взрыва бомбы не расслышишь.

Вернувшись, Войцек спросил у Квиллера:

– Насколько близко вы знали покойного?

– Я впервые с ним встретился пару недель назад – по заданию «Прибоя». Мало о нем знаю – кроме того, что он устраивал большие вечеринки и, казалось, всем очень нравился – и мужчинам, и женщинам.

– Он был… хммм… дизайнер? – поинтересовался детектив.

– Да, – твердо ответил Квиллер, – и черт знает до чего талантливый!

– Когда вы в последний раз его видели?

– Сегодня после полудня, когда мы фотографировали квартиру. Банзен и я приглашали его пообедать в пресс-клубе, но он сказал, что у него назначено свидание.

– Есть предположения – с кем?

– Нет, он просто сказал, что у него свидание.

– Он жил один?

– Да. То есть я предполагаю, что один.

– Что вы этим хотите сказать?

– На его почтовом ящике только одно имя.

– А работает здесь какая-нибудь прислуга?

– На вечеринках у него прислуживали двое – на кухне и при подаче. Уборщиц домоуправление предоставляет своих.

– Знаете кого-нибудь из его родственников или близких друзей?

– Только его партнера по дизайн-студии. Вам надо расспросить Старквезера.

К этому времени приехали врач-криминалист и полицейский фотограф, и Войцек сказал газетчикам:

– Вам двоим можно уматывать отсюда.

– Я хотел бы знать медицинское заключение, – ответил Квиллер, – чтобы мог представить законченный сюжет.

Войцек взглянул на него в упор:

– Не вы ли тот человек из «Прибоя», который был замешан в ограблении Тейта?

– Я не был в нем замешан, – подчеркнул Квиллер. – Мне просто довелось сделать сюжет о доме мистера и миссис Тейт – за несколько дней до того, как их мальчик-слуга убежал с нефритом, если кто-нибудь верит заключению, вынесенному департаментом полиции.

Хеймс позвал из столовой:

– Вы заметили? У этого кота глаза в темноте становятся красными!

Через некоторое время Войцек проинформировал газетчиков:

– Смерть произошла от пулевого ранения в грудь. Стреляли с близкого расстояния. Около десяти вечера. Оружие отсутствует. Мотива грабежа, видимо, нет… Вот и все. А теперь окажите нам любезность и ступайте домой. Вероятно, вам известно больше нашего. По-моему, все эти сенсации завариваются не без участия вашей газетки.

Чтобы достать Коко, Квиллер заполз под стол и с усилием оторвал от пола кота, который, казалось, пустил там корни.

Хеймс проводил газетчиков до дверей.

– Ваше воскресное приложение отлично смотрится, – сказал он. – Такие шикарные дома! Моя жена говорит, что мне надо брать хотя бы маленькие взятки, чтобы мы тоже могли так немножко пожить.

– По-моему, журнал – хорошая идея, – отозвался Квиллер, – но пошел он коряво. Сперва неудача с этим Тейтом, а потом…

– Идите же, выметайтесь! – взревел Войцек. – У нас полно работы!

– Сделайте одолжение! – не унимался Хеймс. – Моей жене и впрямь понравились эти двуспальные кровати, что вы сфотографировали на Мерчент-стрит. Не скажете ли, где бы мне купить что-нибудь подобное?

У Квиллера был замученный вид.

– А это – еще одно несчастное совпадение! Хотел бы я знать, почему оперативники выбрали именно этот уикенд, чтобы устроить в том доме облаву.

– Что ж, – сказал Хеймс. – Я не знаю, как это вышло, но знаю, что Фонд полицейских вдов только что получил внушительное пожертвование от Пенниманского благотворительного фонда… Ну а что там, вы говорили, пропало? Пятистворчатая ширма, разукрашенная листовым золотом? Трехфутовый золотой Будда? Сворачивающаяся настенная картина? Олень, вырезанный из старинного дерева? А уверены вы, что это была пятистворчатая ширма? У японских ширм обычно четное число створок.

Газетчики медленно и задумчиво вернулись в квартиру пятнадцать: Банзен тащил свою камеру, Квиллер нес на плече кота.

– Пенниманский благотворительный фонд! – повторил он.

– Ты знаешь, кто такие эти Пенниманы, а?

– Да, знаю. Они живут на Теплой Топи. И они – владельцы «Утренней зыби».

Пятнадцать

Квиллер продиктовал по телефону переписчику «Прибоя» подробности убийства Дэвида Лайка, а Банзен позвонил жене:

– Вечеринка кончилась, солнышко? Скажи девочкам, что я прямо лечу, чтобы поцеловать их на ночь… Ничего. Ни грамма. Просто просидели кружком и весь вечер проговорили. Солнышко, ты же знаешь, – я ничего подобного не сделаю!