Кот, который ходил сквозь стены

– Бедное невинное дитя, ты слишком юна, чтобы это знать. Это удивительно, но я хорошо выспался, и мы переходим к вчерашнему дню, обозначенному как понедельник, седьмое июля. Прошлую ночь мы провели, наверстывая то, чего не успели сделать во время медового месяца… и спасибо тебе bolshoyeh, госпожа моя.

– Не за что, мой господин. Удовольствие было взаимным. Теперь я понимаю, как ты пришел к этой дате. И по земному календарю, и по твоим биологическим часам – самым главным, как знает каждый прыгун во времени, – сегодня вторник, восьмое июля. С юбилеем, дорогой!

Мы прервались для поцелуя, и Хейзел расплакалась, а мои глаза увлажнились.

Завтрак был шикарным – ничего другого сказать не могу. Гвен решила познакомить меня с терцианской кухней, проконсультировавшись с Дорой под защитой звукоизолирующего поля, и я «жрал все, что подавали», как написал фермер из Айовы на своем надгробном камне[87]. Это относилось и к Пикселю, которого угостили тем, что для меня выглядело как отбросы, но ему казалось амброзией, судя по его поведению.

Мы только что допили по второй чашке – нет, это был не кофе – и хотели было перебраться в резиденцию Лонгов ради моей «особой награды», то есть знакомства между мной и моей новой дочерью, Вайоминг Лонг… когда послышался голос Доры:

– Информационное сообщение: временнáя линия, дата, время и место. Официальные данные. Прошу приготовиться к настройке ваших часов по сигналу точного времени. – Хейзел удивленно вздрогнула, поспешно схватила сумочку, порылась в ней и извлекла то, чего я раньше не видел: назовем это хронометром. – Мы находимся на стационарной орбите вокруг Теллуса, третьей планеты Солнечной системы, временнáя линия номер три, кодовое название – «Нил Армстронг». Дата – первое июля, вторник…

– Господи! Мы вернулись туда, откуда начали! В день нашей свадьбы!

– Тихо, дорогой! Прошу тебя!

– …по григорианскому календарю. Повторяю: временнáя линия номер три, третья планета Солнечной системы, первое июля две тысячи сто семьдесят седьмого года по григорианскому календарю. По сигналу точного времени: пятая зона, девять часов сорок пять минут. Те, кто располагает приборами для звуковой коррекции, ждите тонального сигнала… – Сигнал начался с низкой ноты, затем повысился до визга, от которого у меня заболели уши. Дора продолжала: – Новый сигнал и новая звуковая коррекция – через пять минут по времени корабля или пятой зоны Теллуса, которое сейчас совпадает с местным временем для точки перехвата на данной временнóй линии. Хейзел, милая, для тебя есть личное сообщение.

– Да, Дора?

– Вот туфли Ричарда. – (Хлоп, и они ударились о кровать, появившись ниоткуда.) – И два его других костюма. – (Хлоп.) – Вместе с ними я упаковала мелкие предметы одежды и носки. Добавить пару комбинезонов? Пока вы спали, я сняла с Ричарда мерку. Их не нужно стирать, они из ткани «Геркулес», которая не пачкается и не изнашивается.

– Да, Дора. Спасибо тебе, дорогая. Весьма предусмотрительно с твоей стороны. Я пока ничего ему не покупала, кроме городской одежды.

– Я заметила. – (Хлоп – еще один пакет.) – Мы всю ночь занимались погрузкой и выгрузкой. Последние из отставших улетели в девять ноль-ноль, но я сказала капитану Лаз о вашем юбилейном завтраке, и та не дала Лазарусу помешать вам. Сообщение от Лазаруса: «Если вас это устроит, не будете ли вы так любезны приподнять свои ленивые задницы и явиться в ШКВ?» Конец сообщения. Теперь прямая передача с мостика.

– Хейзел? Говорит капитан Лаз. Не могли бы вы оба покинуть корабль к десяти ноль-ноль? Я сказала своему упертому братцу, что он может рассчитывать на старт в десять часов.

– Да, – вздохнула Хейзел. – Прямо сейчас отправляемся в транспортный отсек.

– Хорошо. Поздравления вам обоим от меня, Лор и Доры. Желаю счастья! Приятно было видеть вас на борту.

В транспортном отсеке мы оказались за две минуты до назначенного времени. Я нес пакеты и кота, привыкая к новым туфлям; точнее, одна была старой, а другая – новой. Как оказалось, под «транспортом» имелась в виду наша старая подружка Гэй-Плутовка – короткий коридор вел прямо к дверце по ее правому борту. И снова я не увидел гиперпространственных ванных комнат. Машину пилотировали внуки Хейзел, и нам велели занять задние сиденья. Пол вышел, пропуская нас внутрь.

– Привет, бабуля! Доброе утро, сэр.

Я поздоровался, а Хейзел на ходу поцеловала обоих внуков, не потеряв ни секунды. Мы сели и пристегнулись.

– Сообщите о состоянии ремней, – велел Кас.

– Пассажиры пристегнуты, – доложила Хейзел.

– Мостик! Готовность к старту.

– Старт, – ответила Лаз.

Внезапно мы оказались в небе, лишившись веса. Пиксель заметался, и я обхватил его обеими руками. Думаю, его застигла врасплох невесомость… но как он это понял? Он с самого начала ничего не весил.