Кот, который проходил сквозь стены (сборник)

– Если… Э-э… Если вы не возражаете перебраться в номер с окнами во двор… Шестьсот девятнадцатый свободен, и вы могли бы завтра попросить моего сменщика…

– Это лишнее. Мы уедем отсюда, как только я найду постоянное жилье.

– Вы ведь не обиделись, мистер Квиллер? Управляющий…

– Ну что вы, мистер Макилдуни! Котам не место в гостинице. Мы уедем до Рождества… Надеюсь, – тихо добавил он, обводя взглядом мрачную комнату.

Он живал и в лучших местах, но тогда он был молод, женат, известен и удачлив. Много воды утекло с тех пор, когда его криминальные репортажи печатались в одной из нью-йоркских газет… Сейчас, если учесть количество его долгов и размеры жалованья в редакциях Среднего Запада, «Мэдфорд мейнор» было лучшим, что он мог себе позволить. Единственной роскошью Квиллера была пара нахлебников, чьим дорогостоящим капризам он привык потакать.

Коты затихли. Большой уплетал индейку, мелко подрагивая от наслаждения кончиком хвоста. Маленькая кошечка сидела чуть поодаль и почтительно ждала своей очереди.

Квиллер снял пальто, развязал галстук и, чертыхаясь, полез под кровать. Едва они две недели назад поселились в этой гостинице, коты облюбовали себе укромное местечко между рамой кровати, обтянутой материей, и матрасом. Как только они нашли крошечное отверстие, ведущее туда?! С тех пор дыра все увеличивалась и увеличивалась. Квиллер даже написал для «Прибоя» юмористическую заметку: «Узкая щель бросает вызов кошачьей натуре. Расширить ее и протиснуться внутрь для каждого кота – дело чести».

Кое-как разобравшись с постелью, журналист достал из кармана пальто трубку и несколько конвертов.

Первый, с коннектикутским штемпелем, распечатывать не стоило: ясное дело, там очередной непристойный намек на необходимость отдавать долги.

Записку, написанную коричневыми чернилами, из второго конверта он перечитал несколько раз. Понимаешь, этот инженер… Все произошло так неожиданно… Квилл, ты должен понять… Одним словом, свидание накануне Рождества отменяется. Хм, да с такой деликатностью, что впору обидеться.

Квиллер скрутил записку бантиком и бросил ее в мусорную корзину. Естественно. Она молода, а у него усы и виски начали заметно седеть. И все-таки жаль. Не с кем будет пойти в сочельник на вечер в пресс-клубе – а больше идти некуда.

Третий конверт содержал сообщение от главного редактора. Шеф напоминал сотрудникам о традиционном ежегодном конкурсе на лучшую статью. Кроме премий общей суммой в три тысячи долларов наличными в роли поощрительных призов выступали двадцать пять мороженых индеек, пожертвованных «Объединенными птицефермами, инкорпорейтед».

– Которые надеются, что журналисты «Прибоя» будут любить, лелеять и рекламировать их до гробовой доски, – добавил вслух Квиллер.

– Йау, – сказал Коко, умываясь.

Теперь индейкой занялась сиамочка. Коко всегда оставлял ей половину – или добрую треть.

Квиллер провел рукой по шерсти Коко, мягкой, как у горностая, и в который раз восхитился ее окраской: от горчичного цвета до шоколадного. Природа и впрямь постаралась. Потом он зажег трубку и лениво развалился в кресле, закинув ноги на кровать. Что ж, ему пригодилась бы одна из этих денежных премий. Он смог бы отослать пару сотен в Коннектикут, а потом начать покупать мебель. Со своей мебелью одинокому мужчине с двумя котами легче найти жилье.

До тридцать первого еще достаточно времени, чтобы написать и опубликовать что-нибудь стоящее, тем более редактору отдела не хватило рождественского материала. Арчи Райкер созвал всех сотрудников и сказал: «Ребята, у нас что, нет никаких идей?» Без особой надежды он всматривался в лица собравшихся: упитанных фельетонистов, изможденных критиков, репортера, который писал о путешествиях, хобби, авиации, недвижимости и садоводстве, и в лицо Квиллера – журналиста «широкого профиля». Райкеру отвечали грустные взгляды ветеранов, переживших не один рождественский номер…

– Чтобы получить премию, – сообщил Квиллер коту, – нужно что-то убойное.

– Йау, – согласился Коко, вспрыгнул на кровать и взглянул на хозяина, сочувственно моргая.

Сапфировые при дневном свете, кошачьи глаза в искусственном освещении гостиничного номера казались большими кругами черного оникса с вкраплениями алмаза или рубина.

– Была бы тема – пикантная, но без особого душка, остальное приложится.

Квиллер раздраженно хмурился и разглаживал усы мундштуком. Вот Джек Джонти, молодой нахал из воскресного отдела, так он устроился камердинером к Персивалю Даксбери и накатал статью о самом богатом человеке города – «Взгляд изнутри». Почетные горожане отнеслись к этой проделке без особого энтузиазма, но две недели подряд газета расходилась лучше обычного; все говорили, что первая премия Джонти обеспечена. Но Квиллер презирал юнцов, которые недостаток способностей восполняют нахальством.

– Джек даже писать грамотно не умеет, – сообщил он своему единственному внимательному слушателю.