Кот под кринолином

Подскакав к карете, я заглянул в окно и тут же приотстал, чтобы Айриш, сидящая по ходу движения, меня не увидела. И приложил палец к губам, давая понять ставившейся на меня графине, что надо сделать лицо попроще и вообще не выдавать короля, которому просто приспичило проверить, как чувствует себя его жена. Имею право, в конце концов!

Часа через два спокойного размеренного передвижения по лесу я понял, что еще немного, и просто засну в седле. Чтобы не было так скучно, я вступил в легкую пикировку с маркизом Вук, потом подколол графа Майгерского. Бесполезно: у него чувство юмора отсутствовало полностью, хотя этот недостаток компенсировала тяжелая тигриная лапа, верная короне. Пока я обдумывал, имеет ли смысл поболтать с бароном Минийским или лучше «не будить медведя в его берлоге», до графа дошла моя шутка, и теперь он старательно обдумывал, как правильнее отреагировать — возмутиться или рассмеяться. Мне даже стало жаль беднягу…

Я слегка приотстал, чтобы вновь оказаться рядом с маркизом Буком и еще тремя дворянами, которые прекрасно совмещали в себе и преданность, и умение поддержать беседу, и даже готовность посмеяться над хорошей шуткой.

Лес в сезон дождей потихоньку превращался из зеленого в красно-желтый, под ноги падали золотые листья, кроны деревьев лысели, как головы стареющих людей и одноликих… Только ёлки, словно дамы в пышных юбках с кринолинами, красовались то тут, то там. А мерное покачивание в седле напоминало, что встал я сегодня непривычно рано, хотя и спал в гордом одиночестве. Увлечение собственной женой начало заходить слишком далеко — меня перестали привлекать ее фрейлины! С этим надо будет обязательно что-то сделать.

Но вот что именно, я придумать не успел. Со свистом пролетела стрела, вонзаясь прямо в сердце скачущего со мной рядом маркиза.

Конечно, убить многоликого сложно, надо или проткнуть ему сердце, или отрубить голову. Или нанести сразу столько ран, чтобы он истек кровью, не успев обернуться…

Мы все знали, что нападение возможно, поэтому под одеждой на всех кольчуги, которые должны были защитить, но… Но не от выстрела почти в упор!

Причем предназначалась эта стрела мне, и спасло меня лишь то, что я, замечтавшись о прелестях королевы, наклонился погладить Сэта.

Отдавать приказ снять лучника не было нужды — барон Минийский, уже обернувшись, разрывал на куски то, что еще недавно было человеком. Но этот человек пришел сюда не один… Они возникали отовсюду… Люди, обычные люди! По которым нельзя определить, какому клану они принадлежат и кто их хозяин. Люди, слабые и жалкие, трудящиеся на полях, прислуживающие в домах, и, как выяснилось, грабящие и убивающие в лесах.

Сначала они выпустили в нас еще несколько десятков стрел, выдавая свое местонахождение. Один отчаянно стрелял до последнего, пока барон не сломал ему хребет пополам. Второй такой же меткий выстрел никому больше сделать не удалось, но тут люди начали вылезать из леса десятками. Мы уничтожали их, разрывали их лапами, перегрызали им горло, но они шли и шли…

Единственное, что меня радовало — карета с женой успела проскочить. Надеюсь, кучеру хватит ума доскакать до портала и перенестись.

Людской поток начал иссякать, но и мы тоже ослабли — давно не приходилось драться в таком напряжении и сразу с таким большим числом противников. Однако победа уже была близка, правда, досталась она нам не без потерь…

Но мы рано обрадовались! Тот, кто задумывал это покушение, собирался действовать наверняка. Отличный план, сам бы поаплодировал, если бы лапы не были так заняты.

Нас ослабили, слегка проредили, обманули, подарив надежду, что бой закончен и, как только мы чуть-чуть расслабились, на нас напали вновь. Только теперь это были такие же многоликие, как и мы…

Глава 6

Винсент:

Я успел отработать больше половины срока по контракту. И честно скажу, что по моим меркам все было не так уж и ужасно.

Да, прихоти графини были достаточно специфические, да и постоянные напоминания собственного места и унижения тоже окрашивали жизнь совсем не в радужные цвета. Но, как говорится, могло быть и хуже. Из положительных моментов было то, что теперь я удовлетворял только и исключительно её желания. Где-то в глубине души я ей даже был благодарен — в отличие от большинства из придворного бомонда, она не устраивала оргий и не предлагала меня своим знакомым. А уж ожидаемый титул и свобода после окончания срока делали этот договор практически подарком небес.