Кот-Скиталец

– Подобного у нас в легенде нет, Татхи-Йони. Мы говорим еще так: Первоживущие до того возлюбили свою оболочку, что пожелали сохранить ее на столько, сколько будет им угодно, хотя Сущий приказал им меняться. И вот это «угодно» оказалось «навсегда». В этот момент – момент не дрянного поступка, но остановки – все Живущие были схвачены в той форме, которая была для них последней, мгновение было поймано в ловушку и застыло. А то, что остановлено в восхождении, всегда нисходит: в землю, камень, руду.

– Как вы говорите о нисхождении – это смерть?

– Нет. Просто пауза. Потому что ничто не замирает навечно: огонь снова плавит камень и придает ему текучесть, а земля родит из себя мириад живых зерен.

«Зерно», как я догадывалась, – научный и философский термин наподобие рутенского «атома», но с оттенком постоянной изменчивости. В этом признании было для меня что-то большее идеи жертвы и ее выкупа. Ввергнуть мир в изменение… Отдать пламени… Бросить зародыш жизни в неживое. Ибо только безгрешный может взять на себя все грехи, только существо двойной, изменчивой природы сумеет так застыть вместе со всем миром, чтобы потом проснуться вместе с ним же.

– Снежнаки – они какие, Каландар? Ведь не всегда одинаковы и равны сами себе?

– Вы поняли. Ход мыслей у вас не андрский – там, где они строят лестницу, вы прыгаете. Да, Снежные обладают бесспорной двойственностью, и не только как оборотни. Может быть, грех первого поколения Живущих в том и состоит, что не одни люди – каждый захотел сохранить свою особость и отделенность, восхитясь великолепным разнообразием племен…

– Родов и видов…

– …боясь, что оно либо распылится, либо сотрется в нечто однообразное. Раньше Живущим позволялось скрещиваться невозбранно и плохим считалось брать супругу в своей семье. А теперь начали скрещивать подобное с подобным, чтобы дети становились копией родителей и сходство укреплялось, и появился запрет даже на браки различных аниму. Сущий не захотел мешать и совершил по их желанию, чтобы им видеть результат.

– Мир нельзя поймать и остановить в развитии, он начнет клониться к упадку. Знаешь, Каландар, у нас в Великой Рутении считается даже нормальным, что новые виды, племена, как ты говоришь, не создаются. Еще мы вывели такую динамику их исчезновения, которую не считаем опасной для природы. Как будто само исчезновение – дело необходимое и правое.

– Отказавшись от творчества самих себя внешних, аниму сократили или вообще потеряли способность лепить себя внутренних, творить аури (душу или ауру?) – и аури тоже отяготилась собой. Так говорят старинные книги.

– Мама Татхи, – вмешался Арт, – помнишь, как ты говорила? Аура, свечение жизни, – внешняя форма тела, легкая и гибкая, а тело, его седло… седалище – нечто окостеневшее.

– Аури есть то, что придает жизнь и гибнет вместе с телом, распыляется, как плоть, – пояснил Каландар.

– Рутенская душа считается бессмертной, в отличие от прочих, но за какие заслуги? Право, они в массе хуже любого из здешних Живущих. Но, может быть, я просто умею понять их так, как никогда не понимал наших животных ни один рутен, а рутенов изнутри не вижу? Или здешние Живущие более первозданны, чем рутенские, и аури у них простирается шире?

– О нас я не знаю, Татхи-Йони, но есть Живущие более властные, чем аниму. У Снежных Волков не просто два облика, у них две души, высокая и низкая. Они как вулкан, затихший подо льдом. Истинные Дети Зимы.

Он сложил последнее понятие из наших кхондских образов: колючий иней, запах тонкого речного льда, морозное дыхание раннего утра в разгар холодных дождей. Сложил из крупиц той зимы, в которой было нам всем отказано.

– Слушайте, Каландар, я, кажется, поняла это ваше «лед и пламя». Длящиеся во времени границы в Рутении естественны: межвидовые браки бесплодны или без плода их потомство. Здесь такие дети рождаются, и они способны продолжить себя – не знаю, всегда ли. Арккха говорил – хорошие дети. Значит, различие между андром и инсаном подобно, например, рутенскому сословному, между андром и мунком – расовому, а между мунком большим и мунком малым оно всего лишь физическое. Вот как у нас есть огромный водолаз и крошечная болонка, это один вид, щенки могут зародиться, но на свет вряд ли произойдут. Разве что в пробирке. Ну, а между двенадцатилетней девочкой-подростком и взрослым Живущим не должно быть ни соития, ни брака по тем же основаниям, что и между Высокоживущим и оленухой: тела сходны объемом, да совсем различен разум. Но это все-таки границы, которые Живущий проводит сам – хороши его основания или не очень.

Бэс во время нашей беседы был тут же, у моих колен, но сладко дрых: философические размышления были ему не по нутру. Однако тут он открыл один глаз и сказал: