Кот Сократ выходит на орбиту. Записки котонавта

Мяч ударился в меня, лапы не выдержали и соскочили с ободка, я вместе с мячом взмыл вверх. Лёжа на нем, как на спасательном круге, я свесил конечности по бокам. Кстати, получилась неплохая кроватка.

– Гол, – выкрикнул Николай.

– Какой же это гол? – не согласился Леонид и с улыбкой добавил: – Мяч не залетел в люк, котонавт поймал его своим мощным телом. – Глядя на меня, распластанного на шарике, парившем в воздухе, люди начали громко смеяться. Очень смешно!

– Это не футбол, а какой-то ракетбол, – заметил Олег.

В тот люк, где стояла Ирина, вообще нереально было забить гол. В мой ещё можно было, если бы мяч попал в отверстие поверх моей головы. Правда, запулить его ногой туда оказалось невозможным. Как ни старались космонавты, но игра так и закончилась со счётом ноль-ноль. В условиях невесомости играть в футбол дело непростое. Чтобы забить гол, нужно вывернуться наизнанку. Мяч летал от стенки к стенке, никуда не попадая. Если бы на Земле были такие же условия, думаю, вряд ли бы эта игра прижилась и стала такой популярной. Бедный Рональдо, кем бы сейчас он был?

Как обычно перед сном, мы с Ириной немного пообщались. Наивно полагая, что я не в курсе событий, она делилась со мной, как отреагировал Джон на её согласие. Я нисколько не сомневался: он обрадуется её решению. Когда он смотрит на Ирину, его глаза горят, как лампочки на новогодней ёлке.

После всех пережитых за день событий я долго не мог уснуть. Космонавтам хорошо, они в таких случаях употребляют снотворное, а мне приходится считать сосиски. Раз сосиска, два сосиска, три сосиска…Через некоторое время Ирина засопела. Помню, когда первый раз услышал от хозяина выражение «всю ночь считал овечек», я даже вышел во двор посмотреть, что за живность у нас появилась. Не обнаружив никого, я долго мучился, пытаясь понять, что он имел в виду. Потом однажды услышал, как Татьяна Михайловна говорила:

– Все эти советы психологов считать берёзки да овечек не действуют, если человек ведёт неправильный образ жизни. Чтобы хорошо спать, надо правильно питаться, много двигаться и перед сном дышать свежим воздухом.

Если вы читали предыдущие истории обо мне, наверняка помните, моя хозяйка – женщина-кремень. Она просто повернута на здоровом образе жизни и правильном питании. Мало того, что сама такая, так она ещё всю семью построила. Я всё-таки взял на вооружение совет психолога, и с тех пор стал применять его, когда сна не было ни в одном глазу. Правда, считал я не овечек, а, как вы уже поняли, сосиски. Ещё мне нравилось считать птичек на ветке или мышей…

Стоп! Мыши… Чуть не забыл о них, я же собирался их проведать ночью. Я выполз из-под ремня, выпорхнул в отверстие под потолком и помчался по станции в сторону лаборатории. Летать получалось гораздо быстрее, чем ходить пешком. Неожиданно вспомнились летучие мыши в подземелье. Вот и я превратился в летучего кота. Включите своё воображение и представьте на минутку меня, парящего по станции, как дельтаплан. Представили? Согласитесь, это забавно.

До нужного модуля я добрался быстро. А что толку с того? Мыши оказались заперты в клетке. Я даже лапу не мог просунуть, настолько были маленькими отверстия в решётке. Зацепившись за неё когтями, я уселся сверху на мышиный дом и принялся наблюдать за его жильцами. Увидев меня, они моментально оживились и, задрав головы, смотрели во все глаза, будто я инопланетянин.

– Ты кто такой? – запищала мышка.

Она встала на задние лапки, приблизилась к самому верху решётки, обнюхивая меня.

– В смысле, – не понял я и спросил: – Ты что, кота никогда не видела?

– Нет, – она мотнула головой и добавила: – Вообще-то я не она, а он.

– Прости, приятель, я не хотел тебя обидеть. Просто вы все похожи, как две капли воды, – заметил я.

Мышки и правда были одинаковые, словно сделанные под копирку. Я не сразу мог разобрать, кто из них кто.

– Это потому что мы все здесь родственники, – поведал он.

– А как тебя зовут? – полюбопытствовал я.

– Джон. А полное имя Джон Траволта, – гордо сообщил мышонок.

– Надо же, какое странное прозвище у тебя, – промолвил я.

Я заметил, он не сильно отличался от остальных грызунов. У всех глаза были карие, а у него – ярко-голубые.

– Меня так назвал тот мужчина-учёный, что приходит к нам каждый день. Между прочим, так зовут знаменитого актёра, – сказал он.

– А ты откуда знаешь? – спросил я.

– Это мне учёный рассказал. Кстати, его тоже зовут Джон. Он, когда приходит к нам, берёт меня на руки и спрашивает: «Как поживает наш великий актер?» – рассказал Траволта.

Говорю же, Джон ещё тот шутник. Это же надо такое имя дать мышонку. Вы бы со смеху упали, если бы увидели «великого актера» ростом с гулькин нос.

– А как тебя зовут? – спросил он.

– Сократ, – гордо ответил я, испытав невероятное удовольствие от произношения собственного имени. Как же давно меня так никто не называл. Так можно совсем кличку свою забыть.

– Ты тоже здесь живёшь? – поинтересовался Траволта.

– Да, – ответил я, – но это временно. Скоро полечу домой.

– А где твой дом? – присоединился к нашей беседе ещё один грызун.

– На Земле, – хмыкнул я.