Кот Сократ выходит на орбиту. Записки котонавта

– Везде, где мы с тобой летаем, – ответил я. – Спим мы, где придётся, а едим всегда в одном месте.

– Как интересно, – воскликнул он и добавил: – И ты тоже вместе с ними живёшь?

– Конечно, я же член команды, – сказал я.

Мы заглянули в комнатушку Ирины. Она спала в мешке, вытащив обе руки в отверстия по бокам. Они парили в воздухе и, казалось, жили отдельной жизнью. В соседней нише спал Джон, полностью погрузившись в мешок и перевязав себя ремнями. Со стороны он напоминал колбасу-вязанку. В другом модуле мы увидели спящими Леонида и Олега. Николай недавно вернулся и спал ещё не крепко. Он то и дело поправлял повязку и что-то бормотал под нос. По всей видимости, его мучила бессонница. Меня тоже, когда не могу уснуть, всё раздражает.

– А для чего они пристегивают себя ремнями? – удивился Траволта.

– Чтобы во сне не летать по станции, когда человек спит, его тело становится неуправляемым, – со знанием дела ответил я.

– Зачем им чёрные повязки на глазах? – снова поинтересовался он.

– Ты же видишь, кругом свет, – сказал я, – здесь его не выключают никогда, а чтобы он им не мешал, космонавты надевают повязки.

– Сократ, ты такой умный, откуда ты это всё знаешь? – спросил мышонок.

– Я уже опытный котонавт, не первый день на станции живу, – похвастался я.

Хотя это даже и хвастовством назвать нельзя, я и правда чувствовал себя таким. Уже с лёгкостью переносил невесомость, словно родился на космической станции.

С Траволтой мы облетели всю МКС, я даже показал ему то место, где хранятся скафандры. По тому, как его когти с силой впились в мою шерсть, я понял: он тоже испугался их вида.

Не знаю, сколько продолжалось наше путешествие, только уснули мы внезапно в самом дальнем углу станции – там, где находился отсек, в котором хранились всякие грузы. Жаль, что он оказался закрытым, я хотел «показать» мышонку, как пахнет наша планета. Когда прибывал грузовой «Прогресс», я всегда летел сюда, чтобы глотнуть «свежего воздуха», привезённого с Земли. Иногда здесь пахло цитрусовыми и немного яблоками. Я хоть и не любитель фруктов, всё же эти ароматы напоминали мне дом и наш сад. Проснулся я от громкого крика, разлетевшегося по станции.

– Ира, Ира, скорей, скорей ходить сюда, – звал её Джон, – Траволта пропасть.

Я весь сжался в комок. Понял, мне несдобровать, по головке не погладят, это точно.

– Как пропал? Почему? – услышал я вопросы.

– Не знать, как так случиться, клетка оказаться открыта, – объяснял он.

– Что значит открыта? – спросила она и сама же ответила: – Значит, ты забыл ее закрыть.

– Но mouse[14] сам не мог поднять крышка, – сомневался Джон и вдруг неожиданно воскликнул: – Это кэт, это кэт. Я знать сто процентов.

– Что случилось? – послышался вопрос Олега.

– Кэт съесть Траволта, – категорично заявил учёный.

Обидно, конечно, слышать такое, но я уже давно перестал удивляться тому, что я всегда крайний. Причём все люди одинаковые: вместо того, чтобы сначала разобраться, вникнуть в ситуацию, они сразу выносят обвинительный приговор. Скажи, американец, как ты будешь смотреть мне в глаза, когда увидишь своего мауса живым и невредимым? У меня даже мысли не было перекусывать мышонком.

– Джон, ей-богу, ты как маленький, – сказал Олег. – Ты же знаешь, на станции живёт кот, как ты мог не закрыть клетку?

– Сам не знать, как такое стало возможно, – растерянно промолвил он.

Люди кинулись на наши поиски, и уже через несколько минут вся команда стояла перед нами. Мы висели в воздухе посреди длинного модуля. Мышонок от испуга прижался ко мне, вцепившись коготками в шерсть, пытаясь слиться со мной в одно целое, из-за чего космонавты заметили его не сразу.

– Где мой mouse? – подбоченившись, обратился ко мне иностранец. – Куда ты его деть?

Глаза разуй, Мечников ты наш.

– Джон, почему ты вот так сразу его обвиняешь, может быть, он не трогал твоего мышонка, – заступилась за меня Ирина.

– Ты съесть mouse? – Не обращая внимания на её замечание, грозно спросил учёный.

– Мяу, – громко возмутился я и тряхнул шерстью, заставляя Траволту приподняться.

Заметив на мне мышонка, Олег воскликнул:

– Да вот же твой mouse, – он кивнул на меня, – ты гляди, оседлал котонавта, как пони.

Учёный подлетел ко мне, отодрал от шерсти перепуганного насмерть мышонка и давай его наглаживать, ласково приговаривая:

– Мy little mouse, мy little mouse[15]. Как же ты меня пугать. – Потом, вдруг посерьёзнев, посмотрел на меня и пригрозил кулаком: – Съешь mouse – я тебя прибить!

Вместо того чтобы извиниться, он ещё угрожает мне. Я уже давно убедился: не умеют люди признавать своей вины, будут упираться до конца и всячески доказывать свою правоту.

– Зря ты, Джон, на котонавта наезжаешь, – возразил Леонид, – если бы он хотел его съесть, он бы не ждал до утра, а сделал это ночью. Ты бы и не узнал об этом никогда, мог бы только догадываться. Видимо, ему твой мышонок нужен, как телеге пятое колесо. Скорей всего, Сократ просто хотел с ним поиграться. Впредь не забывай закрывать клетку, а то сами в котов превратимся и будем мышей ловить по станции.

Спасибо тебе, человек, за понимание. Хоть ты за меня заступился.