Кот Тихон и новые знакомые

– Нора, надо отплывать, – ласково сказала Марыся. – Он справится, выберется. У него есть знакомый филин из заповедника. Он нас найдёт.

– Хорошо, отплываем, – ответила Нора и ушла в дальний угол. Тихон хотел к ней подойти, но чувствовал, что лучше оставить её одну.

– Давай, «Белка», не подведи, – сказал Вениамин и начал крутить штурвал. Баржа тяжело двинулась с места и медленно поплыла по реке. Тихон вышел на палубу и смотрел, как деревня становится всё меньше и меньше. Что их ждёт? Насколько хватит топлива? Сколько продлится их путешествие? И главный вопрос, куда и зачем они плывут?

Нора знала. У неё был ответ – она хотела вернуться домой, в театр. Спасти животных, защитить их права, рассказать всем о том, как с ними обращались при новом директоре. А он? Чего он хотел? Вернуться в музей? Да, но лишь из-за того, что скучал по маме. Свою жизнь в музее он не представлял. Найти Котовского, убедиться, что он жив. Что всё благополучно со Стариком Кусто и полковником Грандом. Но что делать дальше… Тихон не знал. У него не было плана.

– Помощь нужна? – подошел он к Вениамину.

– Да, постой у штурвала. Держи ровно. Надо проверить баржу. Лишь бы в трюме не началась протечка, – ответил пёс и побежал вниз.

Тихон вёл баржу, и это были невероятные ощущения. Он был счастлив в те минуты, стоя у штурвала. Он, кот, смог управлять водой, стихией. Подчинить её себе.

Вдруг баржу резко наклонило и понесло влево.

– Держи штурвал! – услышал Тихон крик Вениамина. – Течение слишком сильное. Нас относит к противоположному берегу. Сядем на мель или наткнёмся на камни.

Тихон вцепился лапами в штурвал. Сил не хватало. Он уже был готов отпустить штурвал, как кто-то рядом стал помогать. Давить изо всех сил. Штурвал выравнивался. Баржа вернулась на безопасное расстояние от берега и пошла спокойно, следуя течению. Тихон разжал онемевшие лапы и упал на палубу. Он открыл глаза. Рядом лежала Нора, обессилевшая, но невероятно прекрасная.

– Всё хорошо, мы справились, – сказал она.

И Тихон вдруг её обнял. Не как кошку, которую уже полюбил всем сердцем, а как друга, соратника.

– Пробоина в трюме, – в капитанскую рубку вернулся Вениамин. – Я завалил, как мог, но долго мы не протянем. Надо думать, где швартоваться. «Белка» держится из последних сил. Если начнётся дождь или шквалистый ветер, мы не выдержим.

– Сколько у нас времени? – спросила Нора.

– Не знаю, у нас нет прогноза погоды, карты течений, ничего нет, – признался пёс. Датчики не работают, я их не восстановлю. Топливо почти на исходе.

– Вас что, в мореходке вообще ничему не научили? – раздался голос с палубы. – Вы только драить палубу способны? В наше время даже юнга мог вывести корабль к берегу без всяких карт! Молодёжь…

– Владимир Семёнович! – воскликнула Нора. – Вы долетели! Вы нас нашли! Пойдёмте, я вас накормлю. Вы совсем измучены.

Владимир Семёнович застыл на пороге капитанской рубки. Его крыло было странно завернуто за спину. Казалось, он едва держался на ногах. Закрыл глаза и больше не произнёс ни звука.

– Его надо положить! – крикнула в отчаянии Нора.

– Кажется, вывих, – сказал Вениамин. – Надо вправить, пока не стало хуже.

– Я не могу, не умею, – Нора расплакалась.

– Зато я умею, – в рубке появилась Марыся. – Я столько прочитала медицинских справочников и энциклопедий… Тихон, я буду говорить, что делать, а вы будете моими лапами. Надо взять крыло, ближе к плечу…

– Надо добраться до населённого пункта и найти ветеринара, – помотал головой Тихон. – Я не умею вправлять крылья. Да вообще ничего не умею вправлять! Пусть лучше Вениамин. Если он починил баржу, то и с крылом справится.

– Нужны мягкие сильные лапы. У Вениамина, безусловно, золотые лапы, но тут нужна резкость и нежность, – объяснила Марыся. – Одно неверное движение – и крыло будет сломано. У котов природный инстинкт – они всегда чувствуют, когда нужно убить одним ударом лапы или лишь оглушить.

– Только у меня нет такого инстинкта! Я никого никогда не убивал! Надо добраться до деревни.

Найти врача. У Владимира Семёновича кровь на перьях. Нужно промыть раны. Чем? Не водой же из реки! – кричал Тихон.

– Аптечка есть. Я собрала, – призналась Марыся. – Времени нет. Нора, говори с Владимиром Семёновичем, постарайся сделать так, чтобы он не засыпал. Тихон, помойте лапы вот этим. Может немного щипать. Не волнуйтесь, я скажу, что делать. У вас получится.

– Может, вы ещё скажете, чем заделать пробоину? Аварийные клинья случайно не захватили? – Вениамин сидел, понуро опустив голову. Лапой он гладил стену баржи, будто уговаривая её продержаться подольше.

– Случайно не захватила, – ответила Марыся, – но в трюме в углу лежат деревянные клинья и бруски. Возможно, они помогут.

– Марыся! Вы гений! Если мы отсюда выберемся, клянусь, я вам соберу самый лучший велосипед в мире! И новую лапу, если захотите! Я уже сделал чертежи! Будете выступать так, будто у вас не четыре лапы, а шесть! – воскликнул пёс и кинулся в трюм.

– Тиша, всё получится, – прошептала ласково Нора.

Так называла его только мама, больше никто. Мама в него всегда верила. Теперь верит Нора.