Кот в сапогах

Гансвурст. Извините меня, что я взял на себя смелость поблагодарить вас от имени декорации, ибо если она хоть мало-мальски вежлива, это ее пря­мой долг. Она приложит все усилия, чтобы и впредь быть достойной успеха у столь просвещенной публики, и не пожалеет для этого ни ламп, ни соот­ветствующих украшений; успех у такой аудитории будет вдохновлять ее. Вы видите, она растрогалась до слез и не может даже говорить. (Быстро уходит, утирая глаза.)

Некоторые из зрителей плачут. Декорацию убирают. Обнажаются го­лые стены театра. Публика начинает расходиться. Суфлер вылезает из своей будки. На сцене с заискивающим лицом появляется поэт.

Поэт. Я осмелюсь еще раз...

Фишер. Как, вы все еще здесь?

Мюллер. Вам давно пора было уйти домой.

Поэт. Еще лишь несколько слов, с вашего позволения. Пьеса моя провалилась...

Фишер. Кому вы это говорите?

Мюллер. Мы и без вас это знаем.

Поэт. Но возможно, что вина тут лежит не целиком на мне.

Шлоссер. А на ком же еще? Кто виноват в том, что я все еще не в себе?

Поэт. Я попытался воскресить в вас забытые впечатления детских лет, — чтобы вы восприняли представленную сказку как она есть, не принимая ее за что-то большее, нежели просто сказка.

Лейтнер. Это так просто не делается, милейший.

Поэт. Конечно, для этого вам надо было забыть на два часа все свое образо­вание...

Фишер. Как это так?

Поэт. Забыть все свои знания...

Шлоссер. Как бы не так!

Поэт. А также все, что вы читали в рецензиях.

Мюллер. Ничего себе требования!

Поэт. Короче говоря, вам надо было бы снова стать детьми.

Фишер. Но мы как раз благодарны господу, что уже вышли из детского возраста.

Лейтнер. Наше образование и так стоило нам немало пота и хлопот.

Все снова начинают топать.

Суфлер. Попытайтесь сочинить на ходу два-три стишка, господин поэт; мо­жет, тогда они проникнутся к вам большим уважением.

Поэт. О господи, хоть бы пришла в голову какая-нибудь ксения.

Суфлер. А это что такое?

Поэт. Новомодный жанр. Его легче почувствовать, чем описать. (Обращаясь в партер.)

Публика, чтобы твой суд для меня хоть чуть был полезен,

Прежде сама покажи, что хоть чуть понимаешь меня.

Из партера в него бросают гнилыми грушами, яблоками и смятыми бумажками.

Нет, в этом жанре те господа сильнее меня; я удаляюсь. (Уходит.)

Публика расходится по домам.

Окончательный конец

[1] Я — человек (латин.).

[2] Текущего года (латин.).

[3] Кстати (франц.)

[4] Молись и работай (латин.).