Кот, зверь и конец света (СИ)

Тот, несмотря на свои очевидные воинские таланты, немного просел от этого и даже издал некий неопределенный недовольный звук.

— Победа? — деловито уточнил я, на всякий случай потираясь углом глаза о белые волосы бесхвостного. Надо же оставить свой знак? Здесь был Кот Вот, и все такое.

— Вполне, — хрипло согласился Блед, и огромная туша под нами, наконец, рухнула оземь.

Мы, конечно, устояли на ногах, прямо на ней — мы же герои, в конце-то концов.

— Вы сюда все за мной пришли? — спросил Блед у меня, поворачивая голову в ту сторону, где была моя морда. — Что-то не припомню, чтобы был так популярен у тенекошек.

— Я их привел, — важно отозвался я. — Другой Зверь, который Глад, велел тебя найти и что-то там с тебя получить. Только не очень помню, что именно. Монетки? У тебя есть монетки? А эти все помогли. Ничего так коты, нормальные, — одобрил я. — Не ненужные.

Двекошки была права — ненужных котов в самом деле не бывает. Все пригодились.

Блед обвел их взглядом. Вся или почти вся когорта стояла или сидела на поле боя, не торопясь расходиться — надо же было, по крайней мере, обсудить победу. Многие из котов зализывали раны, некоторые — даже сами не могли это делать, и вокруг них крутились, пытаясь помочь, другие хвостатые.

— Спасибо, друзья, — сказал Блед им всем, обводя их широким взглядом. — Это славный подвиг, чтобы добавить его в летопись ваших имен.

— Славная охота, — подтвердил я. — Коты, победившие дракона!

— А у тебя какой будет титул? — поинтересовался Блед. Его клинки, как и двойники, распылились в пространстве, и он поднял руку вверх, чтобы почесать меня. Подумав, я подставил шею, возле уха. Все-таки, этот Зверь оказался неплохим боевым товарищем, так что заслужил небольшое поощрение.

— Я буду Кот, который спас Мир, — важно сообщил я. В самом-то деле: Мир спасет не красота. Мир спасут коты.

*** 

— Всадник проснулась, — сказал Пони, шаря по карманам. — Переходим к плану Б, вот что.

— А у нас есть план “Б”? — почти истерически переспросил Илья, чувствуя, как белый призрак заражения и болезни манит его, вернее, ту суть, которая составляла основу каждой клетки его организма. Его тащило, его тянуло, и сопротивляться этому зову было невероятно трудно.

— У нас есть шкатулка, — сказал Пони, доставая ее и проводя пальцем по ее углам.

— Какая еще шкатулка? — голос Аилиса прозвучал невероятно больным, словно он говорил сквозь жар, и рука его, покрытая холодной испариной, сжалась на руке Ильи.

— Шкатулка Пандоры.

— И ты умеешь ей пользоваться?

— Соображу, вот так то, — отмахнулся Дэш, переводя взгляд с Чумы на своих соратников и обратно. — Только надо быстрее, пока она не открыла глаза.

— Что за фишка с глазами? — простонал Илья, которому до смерти надоело быть беспомощным неучем. Вот чего стоило Пони заранее рассказать про такие вещи? Но нет. Это было не важно. Зато сейчас Илья выступает в роли полнейшего придурка, в то время как, вообще-то, это “его” Всадник, и именно его дело останавливать всю эту свистопляску.

— Вперед, — не удостаивая Илью вниманием, Пони, нашел взглядом Орма и кивнул ему. Тот едва заметно сощурился и наклонил голову в согласии, мгновенно собираясь и примериваясь. Они рванули с места одновременно: темная молния с голубым размазывающимся неоном, и красно-бронзовая, но обе отлетели прочь секунды спустя, кубарем, встретив удар белых щупалец. Илья немного беспомощно смотрел, как оба вскакивают на ноги и несутся обратно, в мельтешение густеющего белого, и Орм летит чуть впереди, отвлекая на себя внимание и принимая первый удар, пытаясь дать своему недавнему противнику Пони небольшую фору для того, чтобы сделать … что-то, что-то нужное, Илье неизвестное.

Пони успел добраться почти до самого корпуса машины. Почти, но не совсем. Он рванул вперед на оставшейся дистанции, на ходу раскрывая шкатулку обеими руками, потому что она словно сопротивлялась этому, но на подлете его встретил хлесткий удар плети белесого тумана и он, едва не переворачиваясь в воздухе, отлетел, ударился о землю и даже немного отскочил, падая снова. Орм попытался ударить всадника своим мечом сбоку, надеясь, что внимание отвлечено, но всадница повела рукой, словно отмахиваясь, и Орм полетел прочь кубарем, так страшно, что Илья прямо-таки сам почувствовал удар и землю и болезненный хруст ребер. Это было ужасно живо, и ужасно страшно, и он прекрасно видел, как Орм сплюнул кровью, пытаясь подняться, молчаливый, настойчивый, и развернулся снова для атаки, пытаясь не перекашиваться на бок от боли, но самым жутким было то, как пятно его крови на земле расползлось черной отравой, становясь все больше. А потом черный край встретился с белой плетью тумана, и Всадница распахнула глаза. Вместе с ней открыло глаза небо, глядя тысячами очей вниз, и у каждого взгляда было имя, и был свой звук и свой зов. Каждый был назван как болезнь, и числа им не было.

Под перекрестьем взглядов Аилис сделал медленный шаг вперед, и Чума молча улыбнулась ему неподвижным лицом, одобряя и ободряя.