КОТАстрофа. Мир фантастики 2012

Девушка заплакала, комкая исписанные листы.

— Это что, она сама с собой, что ли? В смысле — это одна и та же… — зашептал Артем.

— Ну, говорил же… — сердито буркнул котенок.

— А… это вообще что происходит? Мы где?

Котенок фыркнул, встряхнулся и отошел в сторону. Девушка всхлипнула и подняла голову. Спросила встревоженно:

— Кто здесь?

Пристально посмотрела на Артема.

— Э… простите, — смущенно сказал он.

— Вы кто?

— Простите, я не хотел мешать…

Котенок вдруг мяукнул, подбежал к столу, потерся о ногу девушки.

— Барся! Привет. Ты где бродил? — воскликнула она. Погладила котенка, обернулась к Артему, робко улыбнулась.

— Приблудный. Однажды открываю дверь, а он сидит на пороге. Я и пригласила его к себе пожить, вдвоем-то веселее. А вы котов любите?

Нелепость и невозможность происходящего размыли границу реальности, и вдруг стало совершенно неважно, что это — сон, явь или галлюцинация.

Девушка казалась милой, немного старомодной и беззащитной, на ее щеках еще блестели дорожки от слез после разговора с ужасной старухой.

— Я? Да. — Артем улыбнулся. — Особенно говорящих.

Девушка рассмеялась.

— Вы шутник или фантазер?

— А что лучше?

— Ну… — Девушка задумалась, продолжая ласково поглаживать котенка. — Шутники иногда злые бывают. Тогда они другим людям больно делают, когда шутят. А мечтатели… нет… пожалуй, нет… Мечтатели только себе больно могут сделать, когда очень сильно поверят в то, что придумали. Но они могут и очень счастливыми быть — тоже когда очень сильно поверят. Я, кажется, запуталась?

— Нисколько. Все замечательно верно сказано. А вы — счастливая?

Котенок фыркнул, вывернулся из-под руки девушки, подошел к Артему, сердито посмотрел на него. Требовательно мяукнул.

— Простите, — смутился Артем: — Я не хотел…

Девушка неуверенно улыбнулась, медленно собрала со стола бумаги.

— Я? Я очень счастливая… Только…

— Можно? Вы не могли бы мне дать почитать? Это стихи?

— Вы, наверное, не шутник… Да? Ну, знаете, я никогда никому их не давала читать. Я сейчас думаю, почему… Может, боялась, что никому не понравится?

— Так нельзя, — сказал Артем. Глаза девушки смотрели на него открыто и взволнованно, и он вдруг подумал, что для нее это очень важно. — Стихи нельзя писать в стол. Надо, чтобы их читали. Иначе это как вино, которое нельзя пить. Глупо.

— Вы, правда, так думаете? Тогда… ну… вот, возьмите.

Девушка неуверенно протянула Артему один листок.

— Я рада, что мы познакомились. Правда. Мы теперь будем иногда встречаться, вы живете по соседству, да?

— Да, в некотором смысле… по соседству…

— Вот дурень! Нельзя же у призраков вот так в лоб — счастливый, несчастливый… — сердито сказал котенок, когда они вернулись на кухню.

На несколько секунд, когда вспыхнула лампочка, заливая кухню ровным электрическим светом, разговор с девушкой-призраком показался просто ночным кошмаром. Потом Артем покосился на говорящего котенка и вздохнул. Задул сгоревшую почти целиком свечу, только сейчас заметив, что пальцы намертво слеплены теплыми потеками воска.

Котенок вспрыгнул на диван и принялся умываться.

— Почему? — поколебавшись, Артем сел рядом.

— Вот дурень! — фыркнул котенок. — Да от таких вопросов и у людей тоска делается… Ты хоть про призраков что знаешь?

— Ну…

— Так, ладно. — Котенок встряхнулся, огляделся вокруг. — Освободи-ка площадь… Ну, с дивана слазь. Переворачиваться я буду. На полу-то жестко.

— Куда переворачиваться?

— Не куда, а в кого. О-о, дурень-то необразованный…

Котенок потоптался на освобожденном диване, будто изучая неровную, с горбами сломанных пружин, поверхность. Потом присел на задние лапы и подпрыгнул высоко вверх с неожиданным пронзительным визгом.

Артем отпрянул и попятился — на диван вместо котенка шлепнулось какое-то растрепанное невнятное существо.

— Ой, — растерянно пробормотал Артем.

— Не «ой», а «добрый вечер», — строго сказало существо. Выпрямилось, пригладило пегую встрепанную шевелюру и длинную бороду, поддернуло залатанные холщовые штаны и степенно уселось на диван. Существо оказалось щуплым мужичком — не с ноготок, а с прежнего маленького котенка.

— Утро уже, то бишь, — поправился мужичок. — Вот молодежь, а! Никакого почтения к старшим. Приятно познакомиться, стало быть, еще раз. Барсик… тьфу, то бишь Борис Иванович. Можно Иваныч.

— А… Артем…

— Да знаю я. Вот дурень, а.

— А как… А почему… — Заметив, что Барсик Иваныч сердито хмурится, Артем постарался не разглядывать его так уж пристально. — А почему… э… котенок?

— Не котенок, а вурдалак, — строго сказал мужичок. — Тьфу, то бишь, волколак. Да, не… этот… кошолак я, стало быть. Во. Тьфу, если столько мяукать, так и разговаривать по-человечески разучишься.

Барсик Иваныч лизнул ладонь, попробовал было умыться по-кошачьи, спохватился, покосился на Артема и быстро спрятал руку за спину.

— Какой кошелек?

— Вот, молодежь, а! Ну, оборотень я. Который, значится, в кошку оборачивается. Сначала-то, понятно, как все люди, в волка умел… А потом… э!

Иваныч расстроенно махнул рукой.

— И что потом? — неуверенно спросил Артем.