Котел

Половина деревни горела. Столбы черного густого дыма от горящих домов поднимались в небо, смешиваясь с более легким серым туманом дымовой защиты, поставленной германской артиллерией. Повсюду на улицах виднелись разбитые машины, вокруг которых валялись трупы. Несколько грузовиков выглядели неповрежденными, однако были покинуты водителями.

Со своего наблюдательного пункта у одного из окон главного административного здания поселка капитан Конрад Полинский заметил какое-то движение почти у самого берега, ниже по течению реки. Дымовая завеса там была реже, и, когда в одном месте ветер разорвал ее, капитан увидел немецких солдат, перебегающих от здания к зданию и стреляющих на ходу. Немцы в Рунаржево! Гораздо хуже этого было то, что теперь ему и его людям был отрезан единственный путь назад, на другой берег.

Полинский почувствовал, как у него защемило сердце. Повернувшись к своему радисту, капитан приказал:

– Вызови командира саперов, живо!

– Майор Бек, пан капитан! – капрал протянул ему переговорное устройство.

– В чем дело, капитан? – спросил Бек. В его голосе звучала вполне понятная тревога. Если немцы прорвут оборону роты Полинского, его люди окажутся под огнем противника.

– Вы уже заложили заряды?

– Почти. Нам необходимо хотя бы минут пять.

Немецкий пулемет заговорил где-то совсем рядом с КП, и в окна полетели пули. Капитан Полинский бросился на пол и укрылся за дубовым столом, чтобы иметь хоть какое-то прикрытие. Наушники и микрофон все еще были у него в руке.

– Проклятье, майор, боюсь, у вас нет этих пяти минут!

* * *

В РУНАРЖЕВО

Вилли фон Силов низко пригнулся под окном, на втором этаже разрушенного здания у самой реки. Отсюда ему был отлично виден пролет моста. Видел он и польских саперов, заканчивающих подготовку моста к взрыву. Только несколько человек еще возились у стальных ферм.

Он и его войска опоздали, и, хотя до цели наступления оставалось не больше двухсот метров, они с тем же успехом могли быть и на обратной стороне луны. Поляки будут готовы взорвать мост в ближайшие несколько минут, а он ничем не может им помешать.

Подполковнику бросилась в глаза рация на спине Неуманна. Один отчаянный шанс у него еще оставался.

– Вызови "Ударника-1", – приказал он.

Когда в наушниках рации зазвучал голос командира гаубиц, фон Силов взял из рук Неуманна микрофон и прижал его к губам.

– "Ударник-1", говорит "Большая кошка". У меня важная огневая задача.

– Говорите, "Большая кошка", мои орудия ждут.

Вилли щелкнул кнопкой микрофона.

– Цель – середина центрального пролета моста. Объект – войска противника, на открытой местности без прикрытия.

– Вас понял, "Большая кошка", ждите. Даю пристрелочный.

Фон Силов приблизился к окну, глядя на то, как саперы с нарастающим нетерпением заканчивают свои приготовления.

"Ну скорей же, скорей! – мысленно торопил он далеких артиллеристов. – Времени мало".

Рация снова зашипела.

– Пристрелочный сделан.

Высоко над головой Вилли прошелестел одиночный снаряд. Фон Силов увидел разрыв напротив моста, на противоположном берегу реки. Снаряд разорвался в открытом поле, но это не имело значения. Торопясь, Вилли щелкнул тангентой и прокричал в микрофон передатчика:

– Разрыв наблюдаю. Ближе сто, огонь на поражение!

* * *

ШТАБНАЯ БМП 421-го ПЕХОТНОГО БАТАЛЬОНА, СЕВЕРНЫЙ БЕРЕГ РЕКИ НОТЕЦЬ

– Боже мой! – майор Збигнев Корицки неподвижно уставился на мост, с ужасом глядя на то, как пять снарядов, выпущенные германской артиллерией, взрываются в воздухе и осыпают осколками беззащитных саперов.

Тысячи острых, как бритва, осколков, разлетались во все стороны после каждого разрыва, врезаясь в бетон моста, в воду и в человеческие тела с одинаково убийственной силой. Саперы, уцелевшие после первого залпа, попали под второй или под третий налеты артиллерии. Когда обстрел прекратился, пролет моста оказался завален трупами, лежащими как попало. Осколки нашпиговали тела так густо, что многие из погибших походили больше не на людей, а на кучки окровавленного тряпья.

Майор почувствовал, как у него трясутся руки. Он не хотел быть здесь, не хотел видеть эту чудовищную бойню. Во рту стало горько от разливавшейся желчи. То, что он находился так близко от поля боя, нарушило его способность рассуждать и мешало принять логически выверенное решение.

На противоположном берегу показались первые группы немецких солдат. Они двигались от здания к зданию короткими перебежками, все ближе и ближе подбираясь к мосту. Из Рунаржево доносились короткие очереди польских автоматов и негромкие щелчки штурмовых винтовок противника.

Корицки печально покачал головой. Несколько взводов отрезанной от своих роты "С" еще продолжали бой, но они были обречены, так как противник во много раз превосходил их численностью и огневой мощью.

Майор поднял окуляры бинокля выше. Какое-то движение привлекло его внимание на окраине пылающей деревни. Германские "Леопарды" наступали быстро, уверенно пробираясь сквозь редеющий дым. Вперед, к мосту. Вперед, к нему, к майору Корицки.