Котел

– Так что я предлагаю расширять и наращивать активность этих программ. – Премьер-министр едва заметно улыбнулся. – И сделать так, чтобы новости об этом распространялись достаточно широко и достаточно быстро.

Сейчас это явно имело смысл. Если усилить три небольших европейских государства, это, пожалуй, поможет отразить любую агрессию со стороны Франции, Германии или России. Новые поставки оружия и направления военных консультантов – это будет вполне понятным знаком того, что Соединенные Штаты и Англия полны решимости поддержать немногие оставшиеся демократические режимы в Европе. И в то же время страны, ведущие политику протекционизма, не смогут оценить подобные действия как явную провокацию. Даже более обширная программа модернизации вооружений, чем та, которую могли субсидировать союзники, не даст Варшаве и Праге средства, необходимые для нападения на более сильных соседей. Это в любом случае обойдется дешевле и безопаснее, чем практически единственная альтернатива – постоянное присутствие во всех трех странах американских войск.

– Я думаю, президент будет счастлив выступить в русле подобной политики, господин премьер-министр.

– Хорошо, – высокий стройный англичанин дружелюбно посмотрел на собеседника. – Знаете ли, Росс, я думаю неплохо было бы наметить на следующий год какие-нибудь совместные военные учения, и не только для того, чтобы продемонстрировать нашу боеспособность. Это будет еще одним доказательством нашей готовности защищать наши общие интересы в Европе.

Прежде чем Хантингтон успел ответить, премьер-министр предостерегающе поднял руку, желая удержать его от чересчур поспешных комментариев.

– Не подумайте, ничего такого грандиозного. Просто одна-две ваших бригады могут поучаствовать в летних маневрах нашей армии в долине Салисбери.

Хантингтон напряженно обдумывал сказанное. С одной стороны, это будет стоить больших денег. Передвижения войск и техники на дальние дистанции всегда обходятся дорого. С другой стороны, Комитет начальников штабов вполне может посчитать весьма полезным такую оперативную тренировочную переброску войск, не говоря уже о политических преимуществах подобного шага, когда развалился НАТО, вместе с блоком канули в лету и совместные учения под кодовым названием "Рефорджер". В результате в последние несколько лет вооруженные силы Америки вынуждены были ограничиться тренировочными мобилизациями и перемещениями войск на очень небольших пространствах. Если послать в Великобританию одну-две бригады, скажем, 82-й воздушно-десантной или 101-й авиационной дивизии, это поможет сохранить и развить способности тактического планирования, которые рано или поздно пригодятся Пентагону в дни наступающего кризиса.

И все же Росс Хантингтон решил не высказывать никакого определенного мнения. Если он и был в чем-то уверен, так это в том, что гарантировать переброску американских войск было явно за пределами его весьма расплывчатых, никем официально не санкционированных полномочий.

– Я должен передать ваше предложение президенту, – Хантингтон пожал плечами. – Подобные решения принимаются высоко у меня над головой.

– Что ж, это справедливо, – премьер-министр повернулся к министру обороны. – Пусть ваши парни поработают над проектом, Энди. Я хочу, чтобы наш американский друг мог увезти с собой в Вашингтон план намеченных мероприятий.

– Не беспокойтесь, господин премьер-министр. Все будет готово. – На лице Брайса застыло загадочное выражение. – Но вы же знаете, что даже временное появление американских солдат на британской земле просто сведет с ума радикальных лейбористов.

– Да, – премьер-министр вновь улыбнулся, продемонстрировав ряд безукоризненных зубов. – И хотя бы по одной этой причине – дело стоящее.

Все трое немного посмеялись над сказанным, радуясь, что в эти тяжелые времена все возрастающей напряженности удалось отыскать хоть что-то забавное в политической ситуации.

* * *

2 НОЯБРЯ, ЕЛИСЕЙСКИЙ ДВОРЕЦ, ПАРИЖ

Вне себя от гнева, Никола Десо прохаживался по изысканно украшенному залу, который использовался теперь для совещаний кабинета всемогущего Комитета по чрезвычайному положению. Пустые кофейники, грязные фарфоровые чашки, полные окурков пепельницы – вот и все, что осталось от безрезультатного заседания, продлившегося четыре часа.