Котел

Ну, а рыжая Даля Гриппо… щебетала как птичка. А когда Барак все же напомнил ей о том, что она, согласно данным его разведки, состояла в КПСС, училась в России, что работала в КГБ, и что среди сенаторов болтают, будто она лишь прикидывается, а на самом деле, она русский шпион, гостья расплакалась. А потом, вдруг, ничего не объясняя, стала раздеваться.

– Рано еще, – сказал Барак. – Признаться я еще не готов к сражению с дамой.

– Нет, нет, великий Барак. Совсем, совсем не то, что вы думаете. Я не такая распущенная, хоть у меня нет и никогда не было мужа, а с мужчиной не общалась целых пятнадцать лет, а за эти пятнадцать лет превратилась в невинную девушку…без операции, так сказать. Поэтому потерпите минуту, и вы поймете, почему я так делаю. Обычно шпион с пустыми руками не приходит к президенту великой страны. Я бы, если бы я была шпионом, я бы сунула записывающее устройство, а то и гранату в… свое грешное место, а то и в задний проход. И оно могло бы сработать. Так вот, я обнажаюсь, чтобы у вас была возможность, уникальная возможность, заглянуть и туда и туда, и убедиться, что там ничего нет.

– Но я там ничего не увижу.

– Я понимаю, но вы можете сунуть свой банан, сначала в одно место, потом в другое и убедитесь: там ничего, нет, кроме страсти.

– Что ж! Ради спокойствия Америки придется это сделать.

Проверка прошла, как в космический век, чрезвычайно быстро, Гриппоускакайте так ничего и не поняла, но все равно чрезвычайно обрадовалась.

– А теперь, когда проверка прошла успешно, – сказала Грип-поскакайте, облачаясь в свое прибалтийское платье, – и вы убедились, что там, кроме преданности, ничего нет, я должна вам поведать, что все прибалты на вашей стороне. Если вы всю Прибалтику присоедините к Америке, мы за вас всегда будем голосовать. Третий, четвертый срок президентства, разве это не подарок от преданных прибалтов? А то нас захватят русские. Они мне даже снятся, мерещатся, иногда я своих солдат, солдат великой Литвы, воспринимаю как русских и вижу их торчащие штыки в оттопыренных штанах, я прихожу в ужас. Сколько лет они над нами издевались. Они заставили нас учить их поганый язык, строить дороги, дома повышенной этажности, заводы, фабрики, школы. Это же невыносимо, просто ужас, всего не перечислишь. Ну, что, я неправду говорю?

– Я пока не могу это сделать.

– Тогда пришли нам танки, самолеты, ракеты, атомное оружие, гарантируйте нашу безопасность.

– Кажется, ты меня убедила в своей преданности. Я посоветуюсь с военными, с сенаторами, с Нудельман, то есть с Нуланд, с бабулькой Кэрри. И танки мы пошлем, и учения вдоль границ с Россией пройдут. Молодец, Гриппкакайте. Дай чмокну тебя в ухо.

44

– Эй ты, сука, не много ли ты выпил? Я же тебе грю, сюда нажимай, на гашетку, а ты куда?

– Э, какая разница, куда? Налей, браток, ишшо, тады могет и попаду. А куда ентот снаряд полетит? Надо, шоб не на пустырь, иде никого нет, ни одной живой души, ить мы за каждого убитого получаем бабки от Коломойши. У Днепропетровске одни евреи и Коломойша ими правит, а здесь кацапы, вот и Коломойша решил лишить их жизни. А нам-то кака разница. Мы профессиональные убийцы. Нам бабки и все. Но давай по больнице грохнем, а? Лежачих добьем, так? Как так? У больницу? Мине надо, шоб у детскую. Знаешь, дети растут быстро, а они все москали. Подрастут и снова начнут с нами воевать.

Поросяко Васька был прав и неумолим, и прав. Пришлось налить ему еще стакан.

– Ты Петро, скажи, куда нажимать, сюды?

– Да, – подтвердил Васька и зажал уши.

Раздался гром оглушительной силы, а из ствола после вылета снаряда немного повалил дымок.

– А куды я попал, не знаешь?

– Какая разница, куды? Лишь бы не в своих.

Пушек и снарядов у карателей было много. Командир приходил, наводил ствол в определенном направлении, без поиска цели, приучал солдат загружать в ствол снаряды и нажимать на гашетку. Снаряд летел наобум. Обычно он долетал до центра города, попадал в здание школы, в жилой дом, детский сад, водонапорную станцию, электроподстанцию, разрушая случайно попавшиеся цели до основания. Так же работали и системы Град. Наобум сбрасывались бомбы с самолетов, но вскоре самолетов не стало. Ополченцы методично их уничтожали. Город Луганск, а затем и Донецк методически уничтожались, а малые города областного значения стирались с лица земли.

Западные благодетели на это закрывали глаза, не было у них такой тяги видеть трагедию маленького народа, осмелившегося восстать против геноцида неофашистов бандеровцев. Они с тупым упрямством твердили: во всем виновата Россия.

К ополченцам стали прибывать опытные военные из России на добровольной основе. И не только из России, были добровольцы из Испании, Франции, Италии, Сербии и других стран. Они-то и разгадали пещерную тактику ведения боя киевскими карателями.