Котелок дядюшки Ляо

Смотреть было нечего, и мы направились к выходу. На двери белело объявление, бледно отпечатанное на машинке: «Товарищи мусульмане парафии дер. Сороктатар, Немежа, Тракай и Ряйжяй!» Далее в нем предписывалось внести по сто рублей на ремонт мечети или письменно подтвердить отказ. Необычного в объявлении не было ничего — такие же висят теперь в храмах любых религий, разве что «парафия» — слово из польско-католического обихода, означающее «приход».

Из мечети мы пошли на старое кладбище, где сгрудились поставленные вертикально каменные плиты. Кладбище выглядело несомненно по-мусульмански, и на каждой плите светились золотом полумесяц и звезда. Надписи были на русском и на арабском, иногда только на русском, реже — на польском.

Но имена! Вряд ли где найдешь еще мусульманский мазар с такими именами. Богданович Степан Иванович, мать — Фатима. Ян Александрович Барановский. Зофья Барановска з дому Шинкевич (урожденная Шинкевич). Редко-редко попадалось какое-нибудь мусульманское имя.

Адас, заметив, что я записываю имена, пояснил:

— У нас в деревне Ряйжяй имена литовские. Там, под Алитусом, поляков нет. Ну то есть что значит литовские: здесь Богданович, а там Богданавичюс; здесь Якубовский, а у нас — Якубаускас. А говорят у нас только по-литовски.

Кладбище было старым. На многих плитах встречались еще «и с точкой» и «яти».

Зато добротные дома в деревне ветхими не выглядели. Деревня с холмами и рощами, смотрелась очень приятно, и даже мелкий дождик не портил впечатления.

Чего-то, однако, не хватало этой деревне, чего-то, что трудно выразить словами, но чего обязательно ждешь, едва услышишь ее название… Посещенная нами мечеть ничего не добавляла.

Адас, кажется, уловил, чего мне не хватает:

— Смотрите! Вон татарская девушка идет.

От автобусной остановки шла, огибая холм, светловолосая девушка в джинсах.

— Как это вы на таком расстоянии определили?

Адас слегка смутился.

— Знаком просто. — Он помахал рукой. — Ну, что вам еще показать? Глядите, татарская корова.

Я обернулся и увидел двух рыжих коров, обеих рыжих.

— Левая, левая.

— А с ней вы тоже знакомы?

— Нет, просто у нее глаза такие печальные…

Я перевел взгляд на правую корову — католическую. Она тоже жевала, глядя на мир не менее печально и равнодушно.

Краткая история вопроса

Тюрки-кочевники давно переселялись в Великое княжество Литовское, могущественное и сильное. Наверное, еще в XI–XII столетиях уводили сюда свои роды люди, не поладившие со степными ханами. Но основная масса переселилась в XIV веке из Золотой Орды, из Ногайской, из самых различных племен: в те времена кочевники передвигались по всей обширной территории — от глубин Азии до степей Причерноморья и западнее. Влияние Литвы в то время простиралось до Черного моря, одно время ей платил дань и состоял в ее вассалах Крым. (Для справки: большая часть населения княжества была славянская, предки нынешних белорусов и русских. Князья, скажем, полоцкие и черниговские причислялись к высшей аристократии Литвы. О национальном или религиозном угнетении там и речи не было, по крайней мере до принятия князем Ягайло католичества и унии Литвы с Польшей.)

Беглецов принимали хорошо: степные наездники представляли собой солидную военную силу. Они присягали великому князю на верность. Их наделяли землей, они женились на небогатых местных шляхтянках и — что очень важно — имели право воспитывать детей в магометанской вере: Золотая Орда к этому времени приняла ислам. Ногайцы, астраханцы и крымцы — тоже. И хотя они принадлежали к разным племенам, всех их, по понятиям того времени, называли татарами.

Как правило, предводители отрядов переселенцев получали шляхетство, без одной, впрочем, очень важной (в польские времена) привилегии: избирать и быть избранным в шляхетский сейм.

Других тюрков — взятых в плен в войнах с Литвой — поселяли на татарских землях крепостными. Из них, однако, набирали войско в случае войны, и, отличившись в сражении, они тоже могли получить шляхетство. По количеству дворян Польша с Литвой держали первое место в Европе, деля его с Испанией: один дворянин на шесть человек. Практически все военные относились к благородным. Но поскольку это не подкреплялось экономически, они в большинстве были скорее свободными земледельцами. А воинами они, не утратив еще степных навыков, были превосходными. Не зря на памятнике в честь Грюнвальдской битвы одно из четырех изваяний воинов-победителей облачено в восточные доспехи и имеет раскосые глаза и хищные азиатские усы.

Язык потомки степняков утратили быстро, что и неудивительно: говорить ребенок учится у матери, матери же были местные. После унии с Польшей положение татар в XV, XVI и особенно в XVIII веках стало меняться, иногда — в военную годину — улучшаясь, но чаще — ухудшаясь.