Котенок 2. Охота на Лигра

— Знаешь, в чем ирония? — бросил Арве резко. — Я был против. Ты заставила меня сюда прилететь! Сама рвалась в ловушку! А теперь злишься!

— Нет, не злюсь, — сказала я.

Локен остановился, обжег меня взглядом.

О, как много говорит этот взгляд! Злюсь не я, злится он. И не на меня, а на себя. За то, что не видит способа уберечь меня от внушения. Его бесит, что спасти меня невозможно, и что приходится выбирать меньшее зло. Если до этого момента у меня были сомнения в том, как Локен ко мне относится, то теперь они пропали.

— За что мне злиться на тебя? — продолжила я ровным голосом. — За то, что помогал мне? О, нет, мне не за что на тебя злиться, Арве… Хотя… сама не знаю, почему продолжаю называть тебя так. Ты же не Арве Локен. Я не знаю, какое твое настоящее имя… Логичнее было бы звать тебя Риганом… Так вот, Риган. Я все понимаю. Не нужно ничего объяснять. Действуй, как считаешь нужным.

— Оставь уловки, — велел Локен. — Они бесполезны.

— Нет никаких уловок. Не понимаю, почему ты так взвинчен.

Мои слова прозвучали, как издевка, потому что мы оба понимали, что причин для «взвинченности» множество. Я пошевелилась.

— У меня руки болят. Скоро придет Сейд?

Локен подошел ко мне и проверил, не сильно ли перетянули фиксирующими лентами мои запястья. Его пальцы коснулись моей кожи бережно, даже нежно… но и такое, ничего не значащее прикосновение заставило мое сердце забиться сильнее.

— У тебя руки горячие, — заметила я.

— А у тебя ледяные.

— Да, — усмехнулась я. — Мы с тобой даже в этом противоречим. Знаешь, о чем я еще хотела спросить? Со мной понятно, а Скирта как? Тоже заставишь его пережить внушение?

— Нет, — сквозь зубы проговорил он, склонился ко мне и спросил вполголоса: — Зачем ты спрашиваешь это, Кэя? Что ты хочешь вытянуть из меня?

— Я хочу верно составить твой портрет. Ответь на вопрос. Если бы не я здесь сидела, а Скирта, ты бы тоже позволил ему пережить внушение?

— Я позволил бы ему самому решать.

— А мне почему не позволил?

Локен вдруг поднял руки, опустил их мне на плечи и сжал; жар его рук я прочувствовала даже через одежду.

— Я знаю, что ты хочешь знать на самом деле. Знаю, что ты так хочешь услышать.

— Так скажи…

— Слова ничего не изменят, — резко сказал он и отстранился.

К нам вошел Сейд, в руках он нес блокатор и шприц. Увидев, какие у нас лица, он улыбнулся:

— Надеюсь, вы не ругались?

— Нет, — ответил Локен. — Проблем не будет. Ставь девчонке блокатор.

Пока Сейд вскрывал упаковку препарата, я смотрела на Локена. Он ясно дал понять, что любые привязанности и чувства для него значат меньше, чем его планы мести. Он ведет себя сейчас как настоящий центаврианин — расчетливый, прагматичный, способный задушить любой душевный порыв в угоду делу. Вот такой он, оказывается, Риган… Портрет составлен.

Но нравится ли мне этот портрет?

Хотя… какое значение, что мне нравится, а что нет — скоро у меня встреча с рептилоидом. Я перевела взгляд с Локена на стену, и в тот же момент Сейд, закатав рукав, вонзил мне в плечо иглу.

Хотела бы я сохранять спокойное достоинство, ожидая аудиенции с чешуйчатым созданием, но вместо того находилась в состоянии, близком к нервическому оцепенению. Место укола на руке тупо ныло, сердце болезненно и быстро колотилось, как у испуганной зверушки, а живот крутило.

Локен уже ушел с Сейдом, и отсутствовали они довольно долго. Я сидела на камне у самого хода в пещеры, а стерегли меня несколько человек охраны — здоровые рослые мужчины с одинаковым тупо-равнодушным выражением лиц.

Послышался какой-то звук там, в глубине хода, и я, вздрогнув, вышла из оцепенения. Один из громил зашел в ход, включив компактный фонарик, и, как только рассеянный свет фонарика был поглощен густой темнотой хода, исчез из виду.

Странный звук повторился. Те мужчины, что остались, насторожились, схватились за мазеры… Напряжение сковало меня ледяным панцирем. Что еще такое?

Меня на всякий случай подняли с камня, затем завели руки за спину. Как и мои охранники, я вглядывалась в темноту хода, но ничего толком не видела. Раздался еще один отчетливый звук удара, а потом грохот, с которым осыпаются камни.

Громилы переглянулись и стали связываться со своими «коллегами» через переговорное устройство. Коллеги не ответили. Тогда они позвонили Сейду, узнать, все ли в порядке. Он тоже не ответил.

Еще один «доброволец», перехватив мазер в руках поудобнее, подошел к ходу, осветил его, присмотрелся… и ожидаемо ничего не увидел. Зато все мы услышали серию звуков: удар, удар, скрежет… К ходу подбежал еще один охранник, достал какое-то устройство, начал что-то настраивать, но что именно, я рассмотреть не смогла, потому как меня потащили обратно, на уровень выше.

Естественно, никаких вопросов я не задавала и шла послушно, хотя ноги у меня дрожали. Сильнее напугали не грохот и не звуки ударов, а то, как на них отреагировали охранники — их лица побелели. Если уж такие верзилы бледнеют, то что уж говорить обо мне?