Котенок. Книга 1

Постукивал по паркету зала мячом и вспоминал, как покачивала бёдрами учительница математики. На эти мысли мой «индикатор» откликнулся охотно — пришлось даже притормозить фантазию. Я покачал головой, отогнал нахлынувшие вдруг эротические видения. Сообразил, что уже пару минут пристально рассматривал грудь Наташи Кравцовой (прикидывал: подросла ли та за лето до второго размера, или увеличилась за счёт «женских хитростей»). Причём, Принцесса заметила мой интерес — не смутилась. Она будто нарочно не покидала поле моего зрения. Наташа то чуть наклонялась, то поворачивалась ко мне боком (будто позировала на камеру). Не смотрела на меня, но удерживала меня в поле своего зрения; неторопливо разминалась, насмешливо улыбалась.

Мой интерес к изменившемуся за лето телу Кравцовой заметила не только сама Наташа. Об этом мне сообщил прилетевший со стороны спины баскетбольный мяч. Он врезался мне в затылок — я упал на колени. Правой рукой упёрся в паркет; а левой — подхватил очки (в паре сантиметров от пола). Вспомнил, что позабыл их зафиксировать на голове резинкой (обычной, какие сейчас вставляли в трусы). Близоруко сощурился. Маячившая впереди меня фигура Кравцовой превратилась в размытое пятно. Услышал Наташино хихиканье. Обернулся. Сунул наконечники заушников в волосы — царапнул уши. Прижал пальцем носоупоры. Мир снова обрёл понятные черты. Мой взгляд скользнул по катившимся к стене мячам. А в трёх шагах от себя я увидел долговязого Громова.

Василий оскалил зубы, указал на меня пальцем.

— Мастерский бросок! — объявил он.

Громов победно вскинул руки — продемонстрировал одноклассникам (и одноклассницам) волосатые подмышки.

Он посмотрел мне в глаза.

— Да ты вконец охренел, жертва акселерации! — сказал я.

Встал на ноги, вытер о шорты ладони. Заметил, что голоса школьников притихли. Лица одноклассников повернулись в мою сторону. Ударивший меня по голове мяч остановился около деревянной скамейки. Я смотрел, как Громов вальяжной походкой преодолел разделавшие нас метры. Прикинул, что Вася сантиметров на двадцать-двадцать пять выше меня ростом и килограмм на пятнадцать тяжелее (очередной «шкаф»). Громов остановился. Ткнул меня длинным, чуть изогнутым пальцем в грудину. Я вдохнул запах его одеколона (определил: модный сейчас «Олимпийский», ленинградской фабрики «Северное сияние»). Отметил, что мои слова не согнали улыбку с Васиного лица; запрокинул голову, чтобы её увидеть.

— Я тебя предупреждал, четырёхглазый! — сказал Василий.

Говорил он громко — чтобы услышал не только я.

— Не пялься на Наташку! — сказал Громов. — Иначе я все твои четыре глаза тебе же на жопу натяну! Понял?!

В этот раз я обошёлся без расслабляющего удара.

Заломил любезно предоставленный мне палец.

Вася послушно согнулся: приоткрыл в немом крике рот. Я мысленно вместо него произнёс: «Здравствуйте». Подмигнул Наташе Кравцовой, приоткрывшей от удивления рот.

— Смотри, Вася, — сказал я, — чтобы у тебя ничто не треснуло от натуги, натягивальщик малолетний.

— Пусти! — простонал Василий.

Он запрокинул голову, упал передо мной на колени.

Кто-то из девчонок за моей спиной хихикнул.

Я склонился к уху парня и сказал:

— Буду смотреть на кого хочу. И когда захочу. Это не твоё дело. Понял? А сунешься ко мне снова — пожалеешь.

Надавил на заломленный палец.

Василий застонал.

— Я доходчиво тебе всё объяснил? — спросил я.

— Дох… Да! Да! Я всё понял!

— Вот и замечательно.

Мои слова заглушила трель учительского свистка.

— Крылов, Громов, прекращайте эти ваши танцы! — прокричал появившийся на пороге зала физрук.

Я выпустил палец Василия. Поднял руки — показал учителю пустые ладони. Улыбнулся.

— Всё в порядке, Василий Петрович! — сказал я. — Мы с Громовым отрабатывали приёмы самообороны.

Вася поднялся на ноги — снова посмотрел на меня (сверху вниз).

Физрук дунул в свисток и скомандовал:

— Становитесь в строй! Быстро! Быстро!

Я направился к строившимся в шеренгу одноклассникам.

Почувствовал толчок в спину. Оглянулся.

— Встретимся на арене за теплицей, Крылов! — сказал Василий. — Сегодня! После уроков!

Его голос услышали все явившиеся на урок физкультуры ученики десятого «А» класса.

— Как скажешь, Громов, — ответил я.

И добавил:

— Но помни, Вася: ты сам напросился.

Глава 12