Котенок. Книга 1

Костёр откликнулся на мои слова маленьким фёйерверком: яркие светлячки окутали чайник, взметнулись к нависавшим над нами в вышине сосновым ветвям. Но эту вспышку будто никто и не заметил. Школьники и учительница литературы не пошевелились. Словно реальность в глазах моих слушателей заслонили совсем иные образы. Промелькнули «посторонние» видения и в моей голове. Вот только я увидел не лихих гардемаринов и прочих персонажей фильма Светланы Дружининой. Я вдруг представил симпатичную математичку, едва ли не каждый день попадавшуюся мне в школе на глаза. Причём, увидел я не лицо женщины. Я вообразил привлекательную учительницу математики в ином ракурсе: со спины… точнее, со стороны ягодиц.

— …В моём саду, ланфрен-ланфра…

Слова заключительного куплета песни прогнали из моей головы неуместное сейчас видение. Я почувствовал, как вибрация из моей груди сливалась с «дрожью» гитары. Образ молодой учительницы померк перед моими глазами. Утихло и вызванное ним «бурление крови». Я сосредоточился на музыке — следил за «чистотой» мелодии. Сквозь разбушевавшееся пламя костра смотрел на лицо классной руководительницы (тонкие линии морщин то проявлялись на лбу Снежки, то исчезали — будто Галина Николаевна так реагировала на интонации моего голоса). Поглядывал я и на подёрнутые мечтательной дымкой глаза своих одноклассниц: Лидочки Сергеевой и Наташи Кравцовой. Отметил, что похожую реакцию на моё пение совсем недавно видел в глазах Лены Кукушкиной.

— …Лети в мой сад, голубка!

Я вытянул последние ноты и замолчал (но не почувствовал усталости). Смолкла гитара — вновь покорилась моему требованию (но я ощущал, что она ещё не в полной мере насладилась моими ласками). Не щебетали птицы, не шуршал ветвями деревьев ветер. Монотонно постукивало в груди сердце. Потрескивали угли в костре, шипела вода в чайнике. Школьники и Снежка по-прежнему не шевелились, будто всё ещё слышали пение гитары и наблюдали навеянные им образы. Справа от себя я вновь заметил блеск Алининых глаз — удивился, что они светились так ярко. И тут же зажмурился: луч солнца преодолеет преграду ветвей, добрался и до моего лица. Я почувствовал зуд в носу — громко чихнул. Окружавшие костёр школьники зашевелились.

Первым заговорил Лёня Свечин.

— Ваня, а эта песня из какого фильма? — спросил он.

Глава 16

После «Ланфрен-ланфра» советские школьники обрушили на меня шквал эмоций и вопросов. Отвечал я уклончиво, выдерживал покерфейс (ничего не выражающее выражение лица). Отметил, что с вопросами ко мне не сунулась только Волкова. Хотя и Алина уже не витала в облаках — посматривала на меня в ожидании продолжения концерта. Я не заставил себя упрашивать. Вспомнил, что выступаю для вчерашних подростков — сменил репертуар. Мелькнула мыслишка «сбацать» что-нибудь из репертуара группы «Сектор Газа». Но едва ли не в последний момент предпочёл всё же перепеть «Комиссара»: познакомил советскую молодёжь с песнями «Я тебе объявляю войну», «Туман» и «Снежная королева». Третья композиция вызвала у школьников незапланированные мною ассоциации: десятиклассники хмыкали и посматривали на классную руководительницу.

После «Снежной королевы» я вернул гитару Свечину и объявил, что проголодался (к тому времени я остался единственным, кто ещё не попробовал заваренный на костре чай). И вскоре пожалел о своих словах. Потому что меня принялись кормить едва ли не все одноклассницы одновременно. Отталкивая друг друга плечами, Сергеева и Кравцова предложили мне варёные яйца и сосиски. Алина Волкова поделилась со мной солёным огурцом. Галина Николаевна Снежная сунула мне в руки кусок белого хлеба, намазанного плавленым сыром «Дружба». Отметились и другие девчонки. Все эти действия произошли в ничтожно короткий отрезок времени — я буквально за полминуты оказался едва ли не завален едой. Девчонки заглядывали мне в глаза, словно угадывали мои желания. Поставили передо мной три кружки с чаем. И едва ли не хором повторяли: «Ешь, Ваня. Не отвлекайся».

После такой кормёжки мне не хватило духу отказать одноклассникам в продолжении концерта. Я отказался от очередного съедобного подношения и вытер руки о (сорванный Лидочкой Сергеевой) пучок белого мха. И будто подал этим действием условный сигнал. Наташа Кравцова тут же вскочила с места, отобрала у Лёни Свечина гитару. Вручила мне музыкальный инструмент, будто символ власти. И с придыханием попросила спеть «что-нибудь о любви». Она заглянула мне в глаза — в точности, как во время того предновогоднего танца. Прикоснулась к моей руке, улыбнулась. Я отметил, что Громов и Сергеева отреагировали на её действия схожими гримасами — вот только Василий при этом смотрел на меня, а Лидочка сверлила взглядом Наташин затылок. Увидел я тень недовольства и в глазах Алины (Волкова осталась моей соседкой по еловому сиденью-лежаку, не позволила одноклассницам себя оттеснить).