Котенок

Я стоял над телом наставника, и мои глаза были наполнены влагой. Коты не умеют плакать. Мы не можем лить слезы. Наши глаза просто становятся влажными. Я поднял голову и закричал, как взрослый кот, выплескивая свою себя в проклятое синее небо над головой.

Ярость душила меня жарким дыханием, лилась огненным потоком изнутри. На секунду мне показалось что я – рыцарь из черного клана. Я ощутил дыханье Ланса – там, внутри себя, – и обернулся, ища взглядом жертву.

Два великана продолжали драться. У первого, того, что пнул Ланселота, на руке сверкал длинный коготь. Им он пытался ударить второго великана по брюху, но тот ловко уворачивался.

Большущий С'обак уже оправился от удара странного великана и теперь кругами носился вокруг дерущихся людей, пытаясь цапнуть обидчика за ногу. У меня перед глазами все поплыло. Я закричал во все горло, и бросился на убийцу Ланса.

Тот повернулся ко мне и клацнул огромными челюстями, пытаясь ухватить за голову. Я бросился вбок, совсем как Ланс, и увернулся от верной смерти. Дальше было совсем просто. Я встал на задние лапы и достал до уродливой морды – не такая уж это большая тварь, как казалось на первый взгляд. Я вытянулся вверх, насколько мог, и ударил лапой. Потом еще раз.

Этого было достаточно. Отскочив в сторону, я смотрел на скулящую тварь, катающуюся в пыли. Я ослепил убийцу. Пусть он живет – слепым, это хуже смерти.

Отомстив за Ланса, я почувствоал опустошение. Ярость погасла и силы меня оставили. Я вернулся к телу наставника и улегся рядом, уткнувшись в остывающий черный бок. Теперь мне было все равно, что случится со мной. Я выполнил свой долг, как и положено коту из клана Меченых.

Обняв истерзанное тело Ланселота обеими лапами, я испачкался в его крови. Ласково ткнувшись мордой в еще теплый бок, я перевел свой взгляд на великанов. И вовремя. Тот, что был с когтем, убегал, зажимая правой лапой бок. Странный великан стоял рядом со мной.

Сверкающий коготь теперь был в его правой лапе. Он бросил взгляд на визжавшего С'обака, взбесившегося от боли, и бросил свой коготь в пыль. Потом пошел ко мне. Я весь внутренне сжался, но и не подумал шевелиться. Я не хотел уходить от Ланса. Странная усталость охватила меня, словно что-то сломалось внутри. Только когда огромные лапы с тупыми когтями подняли мое тело в воздух, я вздрогнул.

Великан положил меня на сгиб своей лапы, а его когти тихонько пробежались между моих ушей. И тут я все понял. Я потянулся к сознанию странного великана и уловил там знакомые ноты. Это был рыцарь своего клана. Совсем как Ланс. Но он был одинок. От его клана никого не осталось, и поэтому внутри него образовалась щемящая пустота. Ею он тянулся ко мне, как тянется слепой котенок к своей матери. Он почти понимал меня, а я – его. Прислонившись ухом к огромной груди, я услышал, как внутри бьется его сердце. Тогда я запел кошачью песню мира, стараясь попасть в ритм с его сердцем.

И оно отозвалось – на свой странный, человеческий лад. Теперь мы были в одном клане. Своей песней я заполнил пустоту внутри доброго великана, и он почувствовал это. Теперь мы были вдвоем. Вдвоем против всех.

13.11.99