Котёл

Вначале казалось, что все на него смотрят и все читают по его роже одно и то же — предатель, шпион. Когда гремела канонада по его наводке, он тоже сидел в подвале и даже общался с людьми, в основном с женщинами, что прятали своих детей. Женщины были молодые, розовощекие, упитанные: кровь с молоком, но разговор обычно не клеился: он шепелявил, глотал слова, произносил их мягко, нечленораздельно и страшно боялся, что на него начнут показывать пальцем.

Но больше дамы и старики, глядя на него, этого бугая, не спрашивая ни о чем, задавали самим себе вопрос, почему этот бугай не на фронте, не в ополчении, что он здесь делает.

Но Иван, как его учили, часто менял местоположение, а бывало и сам попадал под перекрестный огонь, и выживал. Однажды его выследил земляк Мошонка Петро. Он пробирался за Иваном в толпе, а когда тот вышел на безлюдную полянку, где валялись куски разбросанного металла и кирпичей, схватил его за жирный зад.

— Иван Микуляк, не двигаться, а то получишь в ребра маленький кусок металла, а он прошивает насквозь. Ты понял-

— Пойнял, пойнял. Откуда ты знаешь, как меня звать-

— Давай, присядем. Вот тебе на сигареты, на конхеты, на пиво и жратву. Наш командир вынесет тебе благодарность за работу. Я вижу школа уничтожена полностью, да еще две старухи лежат у входа, должно уборщицы, я обо всем доложу. А пока новое задание, даже два. Выследи плохой подвал, в котором полно народу, где много детей. Надо так, шоб снаряд разорвался сверху и все проломил, все засыпал, шоб никто оттуда живым не вышел. Второе задание. Детский садик или детская больница. Подашь условленный сигнал дважды, а потом отойдешь в сторону на пятьсот метров. Оружие сильное, разлет снарядов большой, радивус большой. Оставайся здесь и периодически закрывай глаза и охай, претворяйся больным. Вид у тебя как у попрошайки. Ты работяга по очистным сооружениям, надо чтоб от тебя еще воняло. Все, я пошел.

Мошонка ускорил шаги, вскоре исчез, а Иван раскашлялся и повалился на землю. Женщина шла с ребенком, остановилась.

— Что с вами, может помочь чем-

— Падучая заморила, о, а-а-а! — завопил он, потом замолк, подсматривая одним глазом. Женщина ускорила шаги, исчезла за поворотом. Он вскочил на ноги, догнал женщину и спросил:

— Идее тут детский синаторий- Дочь у меня тама лежит, уже неделю ее не бачив, то есть не видел.

— Вон, прямо, у перекрестка повернете налево, до конца улице и там, справа детский санаторий.

— Много, должно, малышей тама…

— За пятьсот будет.

— Када я привозил свою Лялю, было триста, — солгал Иван и был доволен, что он может так правдиво лгать, коль ему верят.

Он быстро посеменил по указанному направлению и увидел красивое четырехэтажное здание, подошел к входу, сел на скамейку и стал нажимать на кнопки маленького аппарата, что находился в правом кармане брюк.

Ну теперя надо бежать. Теперя надо отыскать школу. Как и в первом случае Иван поравнялся с женщиной, что несла в авоське картофель, где тут школа и она ему так же, не спрашивая, зачем ему это нужно, подробно рассказала, как пройти к зданию школы и посеменила дальше.

Ваня так же послал сигналы- координаты и доволен, что выполнил новое задание, направился вглубь города. А какое-то время спустя раздались мощные выстрелы. Детские учреждения были снесены с лица земли. Свыше четырехсот детей погибли.

Иван повернул обратно, он хотел убедиться, что все сработало, как и полагалось, а потом его садистские наклонности увидеть корчившиеся в муках жертвы, приносили ему бандеровский кайф. Говорят, Степан Бандера, глядя, как отрубают малышу голову, приходил в экстаз. Он возбуждался и награждал исполнителя дикого ритуала половым контактом.

Он увидел разрушенную школу, но ни одного трупа. Это его не вполне удовлетворило, а когда подошел к детскому санаторию, раскиданные ручки, ножки, висевшие кишки на гребне забора проводили его в восторг. Он достал смартфон и включил камеру, совершенно потеряв бдительность. Два бойца очутились рядом и оба, один слева, другой справа сунули ствол в ушную раковину.

— Не двигаться!

— Та шо- шо- я тутечки просто прохаживаюсь. И решил отснять ето безобразие. Здурели люди совсем, малышей умерщвляют. А кто будет родину защищать-

— Ты тоже родину защищаешь-

— А то как же- видите я с фитоаппаратом-

— Руки за спину!

— Шо- я жаловаться буду!

Один боец опустил ствол и тут же, молниеносно дал бандеровцу в глаз. Бандеровец накрылся ногами и расхныкался. Получив еще один удар в ребра кованым сапогом, затих.

— Ну что, показания давать будем- Мы все равно знаем, что ты сволочь, что ты бандер и морда у тебя бульдожья. Вставай, вывернуть карманы, живо.

— Я все скажу, только не убивайте. Я…ничего такого не сотворил, я наводчик, только сегодня пришел в город, присматривался. Я не хотел воевать. Браток, дай закурить. Во имя отца и сына, — начал креститься Иван.

— Мы тебе пока устроим экскурсию, а показания дашь потом. Руки за спину!

Иван покорился. Ему надели наручники, в которых неудобно было ходить И теперь сильнее выпирал живот и это мешало ходить.

— Вот этот дом — твоя работа? Признавайся, а то хуже будет.