С утра я вкратце рассказал «папе» всю историю в подробностях. А он мне сообщил, что азербайджанец не совсем простой человек. На местном рынке торгует чем-то. Богатый, в общем, дядька. Зовут его Магомед, а фамилия то ли Гулиев, то ли Кулиев… На слух похоже и так, и эдак.
Когда ночью следователь задавал Натану вопросы, то их подтекст звучал не очень хороший. Типа: А вы уверены?
И словечки проскакивали: «якобы попытка изнасилования». Из этого «якобы» стало понятно, что возбуждение уголовного дела может и не состояться, а проблему у нас могут и появиться.
Позавтракав, мы направили наши стопы в местный отдел правопорядка. Следователь нас сразу не принял. Промурыжил минут сорок в коридоре…
Знаю я такой приём. Назначено на десять, например. Человек приходит вовремя, а ему говорят: «Подождите!». И приходится ждать перед дверью минут полчаса… У не слишком подготовленных людей это вызывает нервозность перед допросом. В коридоре ждать не слишком-то удобно и присесть особо не на что. Было желание выйти на улицу и ждать там. Погода была солнечная, а в ментовском коридоре было довольно душно, пахло потом и всем остальным сразу…
Но всё-таки мы дождались. Следователь вышел и кивком пригласил нас в кабинет. В кабинете было накурено. Два стола, два стула для сотрудников. Большой сейф и два потёртых стула для посетителей. Сколько задниц протирали эти стулья, я не знаю, но вид у них был такой же, как и у стульчака в придорожном сортире у заправки. Омерзительный.
Взяв у Натана свежую газетку, которую он купил по дороге сюда, я постелил её на стул, а потом только сел. Сегодня на мне было лёгкое летнее платье синего цвета. И мне очень не хотелось его пачкать.
Следователь делал вид важного человека при исполнении. Разве что щёки не надувал от усердия… И всё никак не начинал. Ждал чего-то что ли…
Дождался в конце концов. В кабинет вошёл сотрудник в форме капитана. Но не звание его первым делом бросалось в глаза. А кавказская внешность и усы. Почти такие же, как и у вчерашнего Магомеда.
Капитан уселся за соседний стол, как бы за нашими спинами, а следователь начал свои процессуальные действия. Взяв бланк протокола допроса, он подложил копирку, и скрепив два листа канцелярской скрепкой, стал заполнять его. Вписав в верхние строки число и свою фамилию вкупе со званием и должностью, он обратился ко мне:
— Фамилия, имя отчество… Число, месяц год рождения, место рождения. Адрес места жительства.
Всё это я ему воспроизводил с должным спокойствием, но когда он подсунул мне на подпись место, где была указана ответственность за дачу ложных показаний… Вот тут уже я не выдержал…
— Простите! А вы уверены, что на несовершеннолетних лиц эта ответственность по указанной уголовной статье тоже распространяется?
Тут проснулся капитан за моей спиной:
— Ти тут ни умничай! Падписывай, давай!
Я встал со стула, собрал газетку с сиденья, сложил её, и сказал, обращаясь к Натану:
— Папа! Пойдём отсюда! Они тут делают что-то не то.
— Э-э… Что не то? — снова возник капитан.
Судя по этому «Э-э», он либо родственник, либо земляк вчерашнего «злодея».
— По закону, к несовершеннолетним не относится ответственность за дачу ложных показаний, ни ответственность за отказ от дачи показаний.
— Э-э… Чё ти сказал? Умний, да? Иди тогда! Чего приходил?
— Пойдём, пап! — дёрнул я Натана за рукав, а в полголоса добавил: — Пойдём… в прокуратуру…
Услышал гад ушастый… Чебурашка усатая…
— Э-э! Какой прокуратур?
— А какая тут ближе?
— И что ти там им скажишь?
— Расскажу, как вы нарушаете законы СССР.
— И чем ти докажешь? Свидетели твои уже уехали.
— Тогда я расскажу о нарушении должностными лицами уголовно-процессуального законодательства совершённые в составе группы, в отношении несовершеннолетней. О попытке сокрытия события преступления, совершённого Магомедом Кулиевым…
— Гулиевым. — машинально поправил меня капитан азербайджанец.
— Гулиевым, — продолжил я. — Совершённые сотрудником правоохранительных органов с целью выгородить своего родственника…
— Он мине не родственник, земляк…
— А это ничего не меняет уже.
Я уже взялся рукой за ручку двери, когда наконец-то в разговор вмешался следователь:
— Ты куда? Я тебя не отпускал…
Открыв уже дверь, я обернулся и ответил, глядя в его злые холодные глаза:
— А ты меня и не задерживал…
— Вот сейчас возьму и задержу.
— И за что, если не секрет?
— За… — он не мог подобрать слова… — По подозрению…
— Подозревалка у тебя ещё не выросла… — я пристально посмотрел ему прямо в глаза, и добавив к словам немного внутренней энергии, продолжил: — А если ты сейчас рискнёшь силой задерживать в отделении тринадцатилетнюю девочку, то я тебе такое сейчас представление устрою, что ты точно не сможешь потом засунуть это дело под сукно. И местная прокуратура тебе покажется цветочками. Понял?
В момент произнесения своего этого «Понял?», я заметил лёгкий зелёный отблеск в его глазах. А продолжая своё «наезд» на этих охреневших от вседозволенности ментов, спросил у Натана мимоходом:
— Пап! Ты позвонил с утра дяде Вадиму из генпрокуратуры?